Пухленький, в туго обтягивающих жирный зад джинсах, цветастой гавайке, он остановился рядом с ничего не понимающими зоотехниками, и начал орать и командовать:
– Чего за хрень у вас творится, Саныч?!! Почему звери орут, я спрашиваю? Кормили?!
– Нет, ёпт, забыли! – Сан Саныч покосился на толстячка. – Сами-то поняли, что сказали, Евгений Петрович?
– Ты мне поумничай ещё тут!!! – Женечка забрызгал слюной. – А почему тогда крик такой, я вас спрашиваю? А?!!
– Погода может меняться будет, Евгений Петрович… – Кир директора откровенно недолюбливал, но старался всегда быть вежливым. – Мало ли, животные всё-таки…
– А ты ещё поговори у меня, Кир!!! – Медленно, но верно, директор заводился всё больше и больше. – Думаешь не в курсе, что вы с Санычем здесь за шахер-махеры в обход меня делаете?!!
– Что? – Старший зоотехник чуть не подавился дымом от сигареты. – Вы о чём, Евгений Петрович?
– А ты подумай, Саныч… – Байсагин свирепо глянул в его сторону. – Думайте, как зверей заткнуть, понятно? Хоть здесь и старый район этой деревни, нам один хрен проблемы с местными пенсионерами не нужны. Не поспит какая-нибудь баба Люся ночку, а с утра жалобу на нас накатает. И поедем мы с городка дальше, и без денег. Ясно?
– Ясно… – Буркнул Кир в спину удаляющегося начальства. – Что ничего не ясно.
Сан Саныч сплюнул, понимая, что директор прав. Зооцирк разместился на старой площади городка, практически у самой трассы и железнодорожной линии. Невысокие старенькие дома, с перекосившимися дверями и узкими оконцами. Крохотные «финские» домики, которые когда-то, судя по всему, ставили для самых первых жителей-нефтяников.
И прав был Женечка, именно в том, что жили в них, а вернее доживали, те самые старики.
****
– Ох…ещё…ещё…мм-м…а-а-а…а-а-а-а-а…!
Ногти с тёмным лаком впиваются в кожу спины и затылка. Длинные светлые волосы раскинулись по подушке. Хрипловатое мужское дыхание и тихое женское постанывание. Терпкий, перечный запах и другой, слегка сладковатый аромат. Большие, сильные ладони мнут мягкие бёдра и крепкий, немного располневший зад. Кожу на мышцах пресса чуть колют короткие, отрастающие волосы на лобке. Скрип, всё убыстряющийся и убыстряющийся. Маленькие капли пота в узкой ложбинке между твёрдых шаров грудей с острыми, торчащими сосками. Чуть приоткрытые губы, сквозь которые поблёскивают зубы. Выгнутые маленькие женские ступни с напряжёнными пальцами. Пружины продавленного матраса торжествующе звенят и…