— И правильно, — одобрительно кивает Кузьма. —
Неуважение это. И цены Сергеич тогда нормальной не даст. Из
принципа. Ладно, забирай ванну и солярки из бочки возле
«дырчика»* возьми, сколько надо. Только поставь все это
добро в сарае позади дизеля, чтоб во дворе не воняло, ладно?
— Спасибо, отец родной! Как скажешь, так и сделаю! — Я
отвешиваю ему шутливый поясной поклон.
— Не подлизывайся, — широко улыбается в ответ
он, — я тебе «эксплуататора» не простил еще.
Разрядив и разобрав пистолеты и автоматы, закинул их в ванночку
и залил соляркой. А вот СКСы в нее не влезли. Это с автоматом
хорошо — сложил приклад, и все дела. С карабином так не получится.
Ну, что поделать, заливаю им в ствол машинного масла из стоящей
рядом с дизелем канистры. Не думаю, что Кузьма возражать станет. А
масло хоть чуть-чуть, да «отожрет» грязь и ржавчину. Но все равно
чистить карабины я усажу Толю. Опять же есть у меня подозрение, что
он в них разбирается куда лучше меня. Так уж вышло, что я СКС видел
только на плакате в армейском учебном классе при тире, да и то
шибко не приглядывался, потому как плакат был старый, выцветший и
порченный плесенью. А мне и не сильно-то было интересно, в моей
родной ОБрОН симоновские карабины были только у парадной знаменной
группы* и у часового на «посту номер раз»* в
штабе Бригады. И, если честно, я до сих пор не очень уверен, что
они были в рабочем состоянии. Одним словом, кто у нас
«туземец-абориген»? Анатолий! Вот пусть с непривычными «белому
сахибу» «туземными стволами» и возится. А мне и автоматов
хватит.
Разобравшись с трофейным оружием и закинув гранаты в свою
комнату, я захожу в подсобку, нахожу там Зину и отдаю ей в стирку
изгвазданную в крови и плохо застиранную в ледяной грязной воде
Аргуна куртку от «горки». Та, увидев все это безобразие, только
руками всплеснула, но обещала все отстирать. Снова захожу к себе,
натягиваю чистую футболку и маскхалат, на улице сегодня прохладно,
но замерзнуть не должен, застегиваю на поясе пластиковую клипсу
кордурного ремня с набедренной кобурой, упаковываю в РД рукава с
«волчьими головами», злосчастный, разбитый пулей трансивер, сверху
закидываю чехол с фотоаппаратом и отправляюсь в гости к Коменданту.
Отчетность — она превыше всего.
Умаров, похоже, на этот раз Костылеву не позвонил. Ну, тем
лучше, сюрприз будет. Пройдя в кабинет, веду себя как и обычно,
здороваюсь, расспрашиваю, как это принято на Кавказе, о здоровье,
житье-бытье и родственниках. Только собираюсь переходить к делу,
как в кабинет входит Исмагилов. Отлично! Как говорится, на ловца и
зверь бежит, я ведь и сам с ним хотел немного пообщаться.
Здороваюсь и с Олегом. Потом, жестом фокусника, достаю из РД
фотоаппарат и протягиваю им.