— Господа офицеры, прошу ознакомиться. А отчет — в устной
форме.
А потом, присев на полюбившийся мне с первого раза стул у
окошка, начинаю рассказывать. Сначала Игорь и Олег слушают спокойно
и расслабленно, но постепенно на их лицах проступает крупными
буквами нецензурное ругательство, самым близким приличным аналогом
которого по значению является слово «врешь», а по звучанию —
«звездишь». Когда я перехожу к рассказу о мосте, они одновременно
хватают лежащую перед ними «цифру». Следующие пять минут в кабинете
тихо. Игорь с Олегом разглядывают фотографии на маленьком дисплее,
я с подчеркнуто спокойной и равнодушной физиономией пялюсь на
пейзаж за окном.
— Так, я сейчас, — отрывается наконец от фотоаппарата
«особист». — За ноутбуком сбегаю, все это срочно скопировать и
в Ханкалу передать надо!
— Да уж, Миша, ну ты ловкач! — восхищенно восклицает
Костылев, когда Исмагилова вихрем выносит из кабинета. —
Красиво нохчей урыл!
— Ну, допустим, не урыл, а урыли, — поправляю
я. — Напарник у меня — парень толковый, хоть и молодой еще. А
вот почему этот блокпост урыли именно мы, а не ваш ОсНаз? Что у вас
тут за война такая странная, что в двух десятках километров от
вашей основной базы бандиты себя чувствуют, как на пляже с пивом и
девочками? На кой черт тогда вам вообще этот ОсНаз нужен, вместе с
разведкой?
— А ты, — резко и довольно зло обрывает меня
Игорь, — в ситуации сперва разберись, прежде чем претензии
кидать! Фиговая у нас тут война, если уж по совести. Как ни
стараемся, всех «кротов» так и не выловили. Информация уходит к
Непримиримым все время. И из Ханкалы, и из СБ, и даже от нас. В
обратную сторону, правда, тоже идет кое-что, но меньше. Как ни
секретим выходы разведки и ОсНаза и их цели, все равно часто бывают
срывы. Или «пустышку тянем», или, что куда хуже, последний крик в
эфире: «Попали в засаду, ведем бой…» И все, была группа, и нет
группы!!! Это тебе проще, ты сам по себе, о твоих делишках мы
только задним числом и узнаем. И то — от тебя. А промолчишь — так и
не узнаем. А каждая войсковая операция, — Костылев безнадежно
машет рукой, — сам знаешь… Связь, боеприпасы, продукты,
«вещевка», строевая часть с бухгалтерией, мать их! И на любом
участке может быть утечка… Да даже не в утечках дело! Мы ведь тут
не сами по себе! Да, автономия у Терского Фронта широкая, но
центральная власть один черт в Ростове. А что им наши здешние
проблемы? — от избытка чувств Комендант вскакивает из-за стола
и начинает нервно расхаживать кругами по комнате, продолжая
говорить. — У нас тут очень все похоже на то, что у вас там
творилось году в 98-м примерно. Официально боевых действий нет?
Нет! Ну, значит, и войск в помощь не ждите. А с мелкими, мать их,
эксцессами справляйтесь своими силами. Представляешь, Миша! —
голос Игоря в какой-то момент срывается на крик, видно, давно в
душе накипало, а тут прорвало мужика. — Три десятка убитых за
один месяц — это для них «мелкие эксцессы»!!! Своими силами
справляйтесь! Да какие там, к едрене матери, силы?! В Ханкале
разведбат и батальон ОсНаз да два батальона охраны. «Спецура» на
БТРах, пехота на БМП. Да танковая рота, в которой половина машин,
скорее всего, из боксов не выйдет: старье убитое! Артиллерии — кот
наплакал. Авиации — вообще нет! Ну, еще Дорожная Стража и Охранные
Роты при каждой Комендатуре. И местное ополчение, которое свою
станицу оборонять, разумеется, рванет, но не дальше. Если им прямо
сейчас ничего не угрожает, то остальное их не касается. У них
семьи, хозяйство, мля! Ну, и чего тут навоюешь?!
Генерал-Губернатор, думаешь, почему тебя в Ростов не сдал?..