— Слышь, Петрович, — вмешивается в беседу, больше
напоминающую допрос, дед Тимоха, — пока ты тут в
контрразведчика играешь, у меня в кузове сын кровью истекает.
Пришел в станицу наемник, серьезный, матерый, за минуту пятерых
«волчат» привалил не запыхавшись. Хочет у нас работу найти. Да ты
плясать от счастья должен, а не допросы ему учинять. Пропусти нас,
мне в больницу надо и домой, а Мишане — к Коменданту.
— Нету сейчас Коменданта, в отъезде. Ладно, заезжайте, я
сейчас дежурную машину выделю, отвезут, Владимирыч, твоего парня к
врачу. А вот вам с наемником придется задержаться. Объяснения с вас
возьмем по нападению. Мне ж служебное расследование теперь
проводить. Вы только это, ребят наших погибших у караулки сгрузите.
И оружие их. Мы тебе, наемник, должны что-нибудь?
Я отрицательно мотаю головой.
— Я не из-за денег вступился. Жалею только, что подоспел
поздно. Может, и из ваших уцелел бы кто.
Когда обещанный усатым Петровичем дежурный микроавтобус
УАЗ-«буханка» уехал, увозя Егора к врачу и Оксану, по пути, домой,
а парни из отдыхающей караульной смены аккуратно перенесли тела
погибших из кузова ЗИЛа под навес возле здания караулки, мы с
Тимофеем Владимировичем прошли в кабинет старшего.
— Так, наемник, Владимирович меня знает, а вот с тобой мы
пока не знакомы. Я — начальник Отдела Дорожной Стражи станицы
Червленная. Зовут меня Карташов Борис Петрович, для друзей —
Петрович. Для тебя пока Борис Петрович или товарищ лейтенант. Это
понятно?
— Чего уж непонятного.
— Ну, тогда давай, рассказывай, что там, в Алпатове
приключилось…
Следующий час мы с дедом Тимохой по очереди живописали бой в
Науре во всех подробностях. Предъявили взятые мною трофеи и куски
рукавов с волчьими головами. Мне даже пришлось нарисовать примерные
схемы моего «кросса» к месту боя и самого боестолкновения. И уже в
самом конце Петрович вдруг, как бы между делом, спросил:
— А чего вы не поделили-то, что Владимирыч тебя с машины
погнал?
Оп-па, а вот этот вопрос мы заранее как-то и не обговаривали.
Придется импровизировать. Надеюсь, дед Тимоха сможет нормально
подыграть.
— Да тут, Борис Петрович, такое дело… Дочь у Тимофея
Владимировича симпатичная. Ну, я улыбнулся ей, пару комплиментов
сказал…
— Да, бога побойся, Миша, — вступил в игру
сообразительный старик. — Она ж тебе, ироду, самому в дочери
годится. Да за такие дела, будь я помоложе, руки б твои бесстыжие
оттяпал по локоть!