— Кто такой, куда?
— Наемник, хочу «волчьи головы» сдать.
В глазах парней просыпается искренний интерес и что-то похожее
на уважение.
— Это ты с утра в Алпатове геройствовал?
Да уж, земля, как известно, слухом полнится. Хотя, что
странного, электричество у них есть, телефон тоже. Через КПП я
почти два часа назад проехал, да до этого меня и Владимировича
Карташов почти час «мариновал». Разошлась информация…
— Было дело.
— И как ты один против пятерых-то?
— Повезло…
— Ну, удача, она девка такая, не ко всем идет. В мешке
что?
— Автомат, патроны, еды немного.
— Ясно, тогда мешок и свой «калаш» тут оставь, на выходе
заберешь. Не боись, ничего не пропадет, у нас с этим строго.
— А пистолет?
— Можешь оставить. Совсем без оружия мужчине ходить не
годится, тут Терской Фронт как-никак, не Ростов какой-нибудь и не
Ставрополь.
Отдаю баул и АКС сидящему в проходной пожилому осетину в такой
же, как и у парней, черной «горке», получаю взамен жестяную
овальную бирку с номером, почти как в гардеробе кинотеатра.
— Отец, я тут у вас первый раз. Куда мне?
— В финчасть. На первом этаже по коридору направо, до
конца. Там увидишь.
Марширую через чисто подметенный асфальтированный двор, прохожу
в серьезной толщины бронированную дверь, по случаю теплой погоды
распахнутую настежь. Вежливо киваю сидящему в застекленном
«аквариуме» дежурной части лысому амбалу с красной повязкой
дежурного и лейтенантскими звездочками на хлястиках-погончиках его
черного прыжкового комбинезона.
— В финчасть.
— Проходи, — вяло отмахивается он, но вот взгляд у
мужика ни фига не расслабленный, смотрит он пристально и
внимательно. Видно, обстановка тут неспокойная и бдительность на
высоте что у Стражи, что у этих вот, из Охранной Роты.
В конце коридора вижу дверь с табличкой «Финансовая часть».
Вежливо стучу и вхожу. Первое, что бросается в глаза, —
большой отрывной календарь на стене. Ага! На дворе у нас 17
сентября 2040 года, понедельник. Ну, слава богу, с датой
определились. О, как! Сам факт того, что меня неизвестно как и
неизвестно зачем зашвырнуло аж на тридцать лет вперед, уже вообще
не удивляет. Воспринимаем как данность. Поразительное все-таки
животное человек, адаптируется к чему угодно. Я, по идее, должен
сейчас в истерике биться, причитать и волосы на себе рвать от
отчаяния. А вместо этого хожу по магазинам и, словно ребенок
конфете, радуюсь таким мелочам, как точная дата, в которой я
очутился.