— Надо же, я пионеров-то и не застал даже, родился в
93-м.
— Повезло. А про наше поколение даже анекдот был: «У меня
не было детства — я был пионером».
— Что, неужто так плохо было?
— Да нет, скорее — наоборот, куда лучше, чем в девяностые.
Но это ж у людей такая добрая традиция, осознавать, как они хорошо
жили, только после того, как эта самая хорошая жизнь
закончилась.
— Это точно, — враз мрачнеет Комендант, и я понимаю,
что сморозил редкостную бестактность, уж кому-кому, а ему,
пережившему и ядерную войну, и весь «букет» последствий, но при
этом отлично помнящему жизнь до нее, это известно куда лучше, чем
мне.
— Так, ладно, с чего начнем?
— Я бы предпочел с начала.
— Не вопрос, слушай: «В начале сотворил Бог небо и землю.
Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий
носился над водою»*…
— Что-то не очень смешно получилось…
— Извини, — похоже, мне удалось смутить Костылева не
на шутку, — не думал, что ты сильно религиозен.
— Да не сказал бы, но все равно, по-моему, Библия — не
повод для шуток.
— Так, ладно, — резко спрыгивает он со скользкой
темы, — значит, если вкратце… Началось все с того, что в
Штатах какие-то «светлые головы» додумались до того, что все
природные ресурсы, вне зависимости от того, на территории какого
государства они находятся, должны принадлежать не этому самому
государству, а «всему мировому сообществу», читай Соединенным
Штатам Америки. И даже на весь мир объявили, что кое-кому придется
подвинуться и поделиться.
— Ни фига себе, загнули! И я даже могу представить, кого
именно просили «подвинуться и поделиться». А учитывая, что
«поделиться» в понятиях Штатов — это отдай все и тихо-скромно
посиди в сторонке, авось тебе с «хозяйского стола» каких-нибудь
объедков кинут…
— Угадал, предложение адресовано было России. Наши
президент с премьером были, сам помнишь, мужики не промах и за
словом в карман не лезли. Короче говоря, ответили уклончиво.
— Ага, я этот анекдот про «прапора», что солдатам
устройство рации объяснял, тоже помню. В его понимании уклончивый
ответ — это вопль: «Пошел бы ты на хер, умник!».
— Ну, примерно так. А потом почти полгода — тишина. Нет,
наверняка что-то там, «наверху», происходило. Ноты, там, всякие
друг другу слали и все такое прочее. Но в прессе — молчок.
Как отрезало. Люди уже позабыть про эту историю успели, у всех
других проблем хватало. Я, например, как раз в армию ушел. А одной
совсем не прекрасной ночью мой полк подняли по тревоге. Сначала
думали — учения. Но стоило увидеть на плацу лицо комполка, чтобы
понять — дело дрянь. Вот только он даже сказать ничего не успел,
тряхануло так, что казармы ходуном заходили. Одним словом, как, кто
и почему все это начал, доподлинно никто из нас не знает. Не того
мы были полета птицы. А тех, кто в курсе был, вместе с их
секретными бункерами высокоточными спецбоеприпасами нахлобучило…
Ну, дальше пару лет был конкретный амбец, тебе это, скорее всего,
не интересно.