— Заживление идет просто замечательно, — сказал он
мне. — Но серьезных физических нагрузок пока все же лучше
избегать. И про перевязки не забывай.
— Постараюсь, — пообещал я ему.
После поликлиники пошел к деду Тимохе. В торговом зале вместо
Старосельцева обнаружил Оксану.
— Привет, красавица, а батя где?
— Отошел, сейчас будет, — ответила она, глядя на меня,
словно поклонница «Ласкового мая» на Юру Шатунова.
Ой, мама дорогая, что-то не нравится мне этот взгляд. Похоже,
впух ты, Михаил Николаич, став предметом девичьих грез. Ну да, ты ж
герой, куда деваться. Большой, загадочный, появился неизвестно
откуда, всех врагов перебил, ее спас. Чем не рыцарь в сверкающих
доспехах? Есть, правда, одна проблемка — самого «рыцаря»
складывающаяся ситуация как-то не очень радует. Она ж еще ребенок
совсем, несмотря на все достоинства фигуры. А ребенок этот
прожигает меня совсем даже не детским взглядом. Да уж, почувствуйте
себя Гумбертом из «Лолиты». На мое счастье, появляется Тимофей
Владимирович.
— Миша! Заглянул-таки! Рад видеть, проходи, я сейчас лавку
закрою, в дом пройдем, посидим…
— Нет-нет, Тимофей Владимирович, не надо ничего закрывать,
я по делу, буквально на пару минут. А посидим как-нибудь в другой
раз. Я специально вечером зайду, чтоб торговлю не рушить. Сапоги
мне нужны.
— Какие сапоги? — Старосельцев тут же превращается из
радушного хозяина в бойкого торговца.
— Не сильно тяжелые, крепкие, с коротким голенищем. Чтоб в
горах не рассыпались.
— В горах, значит? Ясно. Сейчас подумаем.
Уж не знаю, что бы он надумал сам, однако Оксана его опережает.
Пулей, только подол и без того не сильно длинного легкого сарафана
в воздухе мелькнул, обнажив на мгновение крепкие загорелые ноги
несколько сильнее, чем позволяют приличия, она исчезла в подсобке,
а уже через мгновение была рядом с отцом, протягивая ему пару
сапог.
— О, точно! Молодец, Ксюшка, я как раз о них и подумал.
М-да, Оксане, кажется, отцовская похвала совсем не интересна.
Сомневаюсь, что она ее вообще услышала. Что ж ты на меня так
смотришь, девочка? Я ведь тебе если и не в отцы, то в дяди гожусь
точно!
— Вот, смотри, Мишань, — продолжает расхваливать товар
ничего не замечающий дед Тимоха, протягивая сапоги мне. —
Очень хорошие, яловые, и прошиты, и подбиты, да не гвоздями, а
березовыми шпильками. Сносу не будет. А главное — кожа мягкая, не
скрипит. Так что, в горах — самое оно будет. Десять рублей
серебром.