– А если среди беженцев будут шпионы дарков?
– На тех планетах нет шпионов, они слишком ничтожны для дарков, чтобы ими заниматься.
– Вы уверены?
– А ты сомневаешься?
– Нет.
– Тогда доверься мне, я всегда прав.
Лидер, похлопав Олега по плечу, отправился по своим делам, а русский вновь вышел на улицу. Чем заняться, Буров не знал. Он чувствовал в себе такие силы, что мог не переставая сражаться, трудиться, быть постоянно занятым важным делом, а не просто ходить из стороны в сторону и о чем-то думать. Последнее он вообще пытался игнорировать, потому что такое количество всевозможных мыслей побывало в его голове, что если бы русский был обычным человеком, голова его сейчас, или еще раньше, разорвалась бы на тысячи кусков. Чего только стоили мысли о родителях, о Маше, об убийстве Первейшего. Олег так пытался найти уединение, а оказался в гуще повстанческого движения. Да еще и на него возложили миссию последователя нынешнего Лидера. Снова и снова Буров пытался избавиться от любых своих мыслей, но вместо этого все больше и больше их лезло в голову: от оптимистических, до пессимистических. Даже гул летательного транспорта над головой не мог его сбить с мыслей. «Как я устал от всего этого, – думал русский. – Как мне хотелось бы уже поскорее покоя и умиротворения. Какие счастливцы те, кто уже в мире ином. У них нет никаких забот и проблем. Я порой думаю, что лучше бы я остался на Омении и вместе с ней погиб бы. Как же хочется оправдать надежды, возложенные на меня. Я же не лидер, я же не личность, я самый обыкновенный трус, который всячески пытался всем доказать, да и себе тоже, что я все же представляю из себя хоть что-то. Это не так, Александр Комаровский оказался действительно сильным эндлиссом, меня спутали с ним на Земле, когда эндлиссы его первым увезли, а потом Первейший снова спутал с ним, просчитавшись, подумав, что я и есть Комаровский. А-а-а, – вдруг засветился огонек в глазах Олега. – Я знаю, знаю, как мне красиво уйти… так как я заведомо неудачник и проиграю всю войну, то перед смертью хочу сразиться с Алексом. Вот будет здорово, на глазах у тысячи дарков я приму бой и… проиграю, но останусь в памяти как бесстрашный герой. А как же Маша? – погрустнел он. – Как же моя любовь? Неужели я ее отдам на растерзание победителю? Ну уж нет… – разозлился Буров. – Если я и люминасы проиграем, вскоре погибнет все живое, а я не допущу гибели землян и Маши, отныне, пока я жив, я буду сражаться до конца, и победителю придется применить всю мощь эндлиссов, если захочет уничтожить меня».