Лозински отошел в сторону.
– Так даже лучше, – согласился Олег, внимательно изучая
окружение, людей, всматривался в лица, в том числе и свое. Никто не
знал, что произойдет через – инспектор активировал часы-татуировку
– одну минуту и пятьдесят восемь секунд.
Заданный объем площади наконец полностью визуализировался.
Перестал существовать отдельно, начал просачиваться в настоящее,
преображать его, становясь неотделимой его частью. Становясь частью
прошлого, которое уже нельзя было изменить, но все еще оставалась
возможность изучить. Это и хотел Олег Ковалый.
Мобиль подъехал точно в срок, по-другому и быть не могло.
Открылась дверь, женщина вышла из машины.
Момент трансформации Олег упустил, пришлось приостановить
визуализацию, а потом перемотать чуть назад.
– Лучше сделать воспроизведение в расчете один к десяти, –
посоветовал Лозински.
– Медленно, – сказал Олег, выставляя воспроизведение один к
четырем.
– Как знаете, – пожал плечами эксперт. Будете ведь снова
перематывать, меня не обвиняйте.
Ковалый включил воспроизведение.
Трансформ у женщины начался с верхней половины лица.
Лизировалась кожа, веки втянулись внутрь, зрачки сузились, белки и
радужки покрылись серой пленкой. После этого изменения коснулись
челюсти: она словно бы просто перестала существовать, но это было
не так. Ее давно уже не было, вместо нее был имплант, имитирующий
кости и зубы; теперь же он видоизменился, расслоился на отдельные
овальные пластины и покрыл большую часть лица, поднявшись вверх и
вниз, закрывая шею.
Правая рука в области локтевого сгиба вывернулась в обратную
сторону, обнажая встроенное внутрь оружие. Тонкий ствол выдвинулся
вперед и буквально выплюнул сгусток ярко-красной плазмы.
Олег снова остановил движение. Задал процесс построения
траектории, создал пунктирную линию, которая белой прерывистой
лентой зависла в воздухе, и снова запустил визуализатор.
Сгусток плазмы продолжил движение; конечным пунктом его полета
была голова Олега – не того, который стоял и наблюдал, а того,
который ничего не мог с этим поделать.
Ковалый пытался понять почему. Почему он даже не сделал попытку
спастись? От растерянности? От усталости, связанной с перелетом и
отравлением? От невозможности происходящего? Наверное, все причины
привели к тому, что младший инспектор продолжал стоять,
прислонившись к ящику с грузом, и смотреть, как к нему стремительно
приближается смерть.