Дома никого не было. Она это поняла по неестественной тишине,
царящей в квартире. Анна сняла обувь, осторожно, чуть ли не на
цыпочках, прошлась по комнатам, чтобы убедиться – да, никого. На
кухне, на столе, она нашла записку на обычном разлинованном листе
бумаги. Младший, Артем, последнею неделю стал увлекаться бытовой
ретроспекцией.
«Ушли с папой на концерт. Люблю тебя, мама», – прочитала она, и
что-то в душе у нее шевельнулось – то, что должно давно было быть
мертво.
Анна отодвинула от стола стул, села. На нее внезапно навалилась
усталость, а с ней и непонятно откуда взявшаяся апатия. Пересилив
себя, она налила себе чаю, отхлебнула, поняла, что холодный,
скривилась, включила автоподогрев.
Сегодня на центральной площади должен быть концерт. Песни,
стихи. Николай тоже выступал. Даже приглашал ее вчера, но не
настойчиво – знал, что она откажется. Работа для Анны Лебедевой
была превыше отдыха. Для той, что сейчас находилась в хранилище в
водной лаборатории. Та, что сидела сейчас дома, хотела пойти,
только то, что она не должна так себя вести, сдерживало ее.
– Дом, голосовой протокол, активация! – произнесла Анна.
– Активация произошла успешно, – секунд через тридцать донесся
мягкий мужской баритон из встроенных в стены динамиков. – Рад снова
вас слышать, Анна. Прошло много времени. Чем я могу быть
полезен?
Цетологу показалось, что она услышала укор в словах программы.
Безусловно, это было игрой ее воображения.
Ни Анна, ни Николай практически не пользовались встроенной
функцией «Умный дом», всегда обходились своими силами. Вообще, в
колониях было дурным тоном пользоваться домашним ботом. Но иногда,
как сейчас, когда ничего не хотелось делать, он действительно был
удобен.
– Есть сообщения?
– Два письма из министерства здравоохранения Земли, еще два,
подписанные Виолетт с Первой марсианской колонии, одно
видеосообщение от вашего мужа, записано два час…
– Покажи, – прерывая бота, велела цетолог.
Картина с изображением лесов Подмосковья на стене напротив
подернулась рябью, пропала, вместо нее появилось довольное,
улыбающееся лицо мужа. Он у нее был блондин с синими, как лед,
глазами и с пшеничными усами, которые сейчас дергали в разные
стороны два ее сына. Артемка, ему буквально пять дней назад
исполнилось шесть, и Вадим, ему на следующей неделе, в среду,
должно быть уже девять. Сыновья пошли в мать – оба черноволосые,
черноглазые, часто улыбающиеся. Анна Лебедева любила улыбаться, у
нее даже были специфические морщинки-лучики вокруг глаз. Этой Анне
пришлось сделать пластическую операцию, чтобы добиться такого же
эффекта.