Магия быстро ускользала из их тел, но
для появившейся идеи мне нужно было ещё сосем немного.
— Куда ты вылезла? — раздался среди
общего гама грозный выкрик командующего, а я только ниже припала к
земле в попытке остаться для тварей менее заметной. — Быстро в
круг!
Какой-то части меня действительно
хотелось послушаться, но в мои планы это не входило. Я больше не
намеревалась быть беззащитной обузой, особенно учитывая тот факт,
что с таким успехом мы непременно разнообразили бы обеденное меню
первородных.
Лучше уж умереть в попытке, — твёрдо
решила я, на свой страх и риск подползая к неподвижным и как можно
быстрее выкачивая из них магию.
— Идиотка! — донеслось до меня в тот
момент, когда среди многочисленных трупов я заметила вылезших из
земли и окруживших меня кнутфитов.
Однако самое страшное было совсем не
это, а то, что бросилось мне в глаза в последние секунды: летящее
на меня маленькое тельце в окружении шести длинных лап-щупалец, по
сторонам которых уже вылезли иглы. В защитном жесте я лишь успела
прижать к телу руки, как меня пронзило сотнями жал.
Глухо вскрикнув от неожиданной боли,
я упала в пропитанный кровью песок. Тело тут же словно парализовало
от крепких объятий первородного, однако это не помешало мне
увидеть, как другие угловатые туловища с их противными конечностями
быстро нависают надо мной, лишая и малейшей возможности вырваться.
Краем глаза успела заметить, как ко мне прорываются живые, перед
тем как вскрикнуть от новой боли в ногах.
— Ну уж нет, — зло прошипела через
зубы, понимая, что спасти меня кроме меня самой же вряд ли кто
успеет. — Не для того меня оживляли.
И, наплевав на боль, я резко дернула
рукой, в которой по-прежнему крепко держала маленький метательный
нож. Дикий, оглушающий визг раздался надо мной, а потом по рукам
потекла холодная, чёрная кровь. На губах заиграла зловещая ухмылка,
и из теоретических предположений я тут же перешла к практике.
— Я взываю к тебе, мой покровитель, —
гробовым голосом зашептала я, вытягивая магию из первородного,
которая чуть ли не сразу перетекала в другое голодное тело. —
Отзовись! И отпусти из своих объятий мою семью, — приказала я
Смерти, искренне полагая, что та своим избранникам отказывает
крайне редко, если вообще способна отказывать.
Однако, ничего не менялось. Разве что
меня не пронзили ещё парочкой стремительно опустошающих организм
игл. Над головой с весьма определённой целью нависла треугольная
тушка, и с нервным содроганием паника липкой субстанцией пробралась
в самое сердце, чувствуя, как последние секунды жизни грозят
вот-вот оборваться навсегда.