«Вот мерзкий звездочёт! В бездну таких переводчиков!»
– Нет! – разгневанно прорычал вождь и указал на угли, – на вертел его, зажарить! Будем пировать!
Вокруг радостно заголосили. Синие рожи начали улыбаться и облизываться. Мерта недовольно скривился. Солдаты развязали пленника, шустро сорвали с него всю одежду и сапоги, подвесили над раскалёнными углями, привязав к огромному вертелу.
«Ну ни хрена себе, приключения!» – Никите, наконец, стало страшно. – «Одно дело убьют, совсем другое, – зажарят на медленном огне и сожрут!»
– Нет! Стойте! Я все скажу… – и замолк, ему затолкали в рот кожаный кляп.
Вертел начал вращаться. Внизу весело потрескивали угли. Невыносимый жар подступал то с одного бока, то с другого. Вверх, вниз, вверх, вниз… Начала кружиться голова. Никита безуспешно пытался извернуться, как-то отдалиться от раскалённого ада. Пот заливал глаза, капал на угли и шипел. Где-то за гранью сознания возникла мысль о парилке. Вспомнилась баня дяди Бориса. Друзья всегда прикалывались, что если разделить бани по градации жара, то сначала идёт турецкая, потом финская, русская, затем преисподняя, и в конце, – баня дяди Бори. Теперь сюда можно добавить жаровню Гарраха. Никита поймал себя на мысли, что ещё может размышлять о чём-то. Было очень жарко, но он не покрылся румяной корочкой, даже волдыри не выскочили. Система всё-таки защищает.
Наконец, мучения закончились. Послышалась резкая команда Гарраха. Его сняли с вертела, бросили на землю, кинули скомканную одежду. Никита первым делом вытер пот с лица, выплюнул кляп и начал одеваться, оглядываясь по сторонам. Вокруг толпились синекожие воины и смотрели на него разочарованно и, одновременно, испуганно.
Подошёл Гаррах, сзади семенил противный звездочёт.
– Огонь не тронул его! Значит, и правда, он посланник богов! Отрубить ему голову! – скомандовал вождь.
«Еще не легче!»
– Подожди, о великий. Его нельзя убивать, иначе он воскреснет в другом месте и начнёт там творить свои чёрные дела.
«Что-то подозрительно много знает, мерзавец.» – мелькнула мысль.
– Хорошо, Мерта! Забирай его себе, делай что хочешь, но он не должен причинить нам вреда.
– Будет исполнено, повелитель! – он, обрадовавшись, поклонился вождю и махнул рукой страже, – ведите его в мой шатёр.