Хозяин дома, отправившись вечером проводить Тимофея Степановича, признался ему, что совершенно растерян, так как не имеет возможности оставить эту семью у себя. Он и так едва поддерживает прежний образ жизни, а взяв на свое попечение еще и семью сестры, сразу же впадет в нищету. Мечтательный Тимофей Степанович неожиданно для самого себя вдруг спустился с небес на землю и подумал, что если бы неожиданно приехал кто-либо из его многочисленной родни, он и сам бы встал перед подобной дилеммой. Он не спал всю ночь, а наутро отправился к приятелю и с полной ответственностью предложил всей семье вновь прибывших эмигрантов ехать с ним в Швейцарию. Друг детства с чувством жал Тимофею Степановичу руку, его жена, естественно, разрыдалась, и все порешили, что как только он там обоснуется, то выпишет к себе и всех остальных.
И через пару месяцев они приехали к нему. Поначалу Тимофей Степанович ужасался собственному альтруизму, но как-то незаметно привязался к детям. По художественной натуре и любви к уединению он считал себя совершенно непригодным для семейной жизни, тем более что из-за хромоты всегда стеснялся женщин: прогулки были затруднены, танцы – так и вовсе невозможны. А тут судьба навязала ему такую невероятную, тем не менее, украшенную улыбками детей, обузу.
Бывший офицер сумел в конце концов найти не очень высоко оплачиваемую, но постоянную, работу преподавателя верховой езды в местном спортивном клубе, а Тимофей Степанович шел в гору и даже сделался модным. И поскольку жили они все вместе, то не бедствовали – мальчиков определили учиться, а когда подросла всеобщая любимица дочка Сашенька, ее отдали в самый дорогой пансион.
Жизнь текла, все как-то устраивалось, и даже тень предстоящей Второй мировой как-то не слишком зловеще нависала над маленькой нейтральной Швейцарией.
В один из первых дней возвращения домой после окончания пансиона юная и хорошенькая Сашенька пришла в мастерскую дяди Тимоши. Весь вид ее показывал, что она на что-то решалась, но никак не могла открыться приемному дядюшке. Она старательно рассматривала чертежи и эскизы, а потом почему-то поинтересовалась, читал ли он «Полтаву»?
Тимофей Степанович очень удивился такому вопросу и сказал, что это – замечательное произведение Пушкина, что поэт очень интересовался историей и еще что-то в таком роде. Но девушка прервала его и спросила, верит ли он в то, что юная Мария действительно любила старого Мазепу, потому что для нее это очень важно. Тимофей Степанович замялся. Девушка напряженно искала ответ в его глазах.