Героиновый Джилл лишь ухмыльнулся, глотая виски:
– Неужто кое-кто проникся сегодняшними группами?
– Всё это ненужное дерьмо, понимаешь? Их блэк метал нужен только ради мерча, а мерч только для того, чтобы его надевали рэперы. Не смотря на весь стильный ужас, выглядит довольно оригинально, пока не становится массовым.
– И что, тебе нравится рэп?
– Вовсе нет. Ну разве что пара танцевальных хитов, как и во всей поп-музыке. Но такая музыка нужна лишь для того, чтобы стадо размножалось.
– Ты хочешь сказать про гипнотические волны?
– Э-э, нет. Всё гораздо очевидней: это фон для танца, знаменующего дальнейшее совокупление и всего-то. В их лирике только и слов что об этом.
– Ну да, ведь все песни, как известно, о любви. – засмеялся Джилл.
– О, да. Даже если это горграйнд или rock against consumerism.
– Ага. Маньяки и драчуны тоже умеют любить, просто делают это немного по-другому.
– Вот только не надо мне лить это дерьмо про «ненависть – это тоже любовь» и так далее. Я устал от этого повсеместного псевдогуруизма.
– Окей. Пойдём лучше отсюда, возьмём пивка и выкурим косячок, бро!
– Вот это мне нравится уже куда больше.
Мы покинули клуб и зашагали в закат до ближайшего liquor store. Мне сразу вспомнился последний неудачный опыт покупки спиртного, вроде как оказавшийся сном. Это воспоминание потянуло за собой другое – о том, что я вроде как мёртв. Стало неприятно, и я затряс головой и телом так, что чуть не выронил сигарету. Джилл ухватил меня за плечо и спросил:
– Эй, дружище, с тобой всё в порядке?
– Да, просто чуть похолодело, невермайнд. – соврал я, для вида кутаясь в джинсовку.
– А, ничего страшного, у меня есть резон куда завалиться, вот только купим сперва бухла.
Через несколько шагов и поворотов по бетонному лабиринту, мы очутились у застекленных решетчатых дверей. Внутри небольшой лавки зелёным светлячком горела тусклая лампа, освещая полки с алкоголем и закусками. Пожилой продавец-азиат пробил нам три сикспэка и пару упаковок чипсов. (Как символично – три шестёрки!) Убрав купленное в большой пакет, мы вернулись на улицу, где Джилл указал в сторону трущоб. Он улыбался, а на кончиках его пальцев виднелась пустыня, поросшая полынью и каменными развалинами. Но, разумеется, для панка это было зелёным светом. Таким же, как тот, что струился из магазина за моей спиной.