Через две недели, когда сошли синяки и поджили ссадины на лице, Глеб заглянул в клинику на своё отделение. Измаявшись без дела в одиночестве, он с таким удовольствием вдыхал привычные больничные запахи, идя по коридору, что слегка кружилась голова.
– Здравствуйте, Глеб Александрович! – приветливо улыбнулась ему буфетчица, с усилием толкая впереди себя грохочущую тележку с горой грязных тарелок. В больнице только что кончился обед.
– Привет, Настюш! – Он еле удержался от желания сгрести в охапку скромницу-буфетчицу в крахмальном колпаке и расцеловать в румяные щёчки, так был рад вернуться домой.
– О, раненый боец к нам пожаловал! – радостно воскликнул анестезиолог Виктор Сергеевич, выходя из палаты и протягивая Глебу руку. – Как твоё ничего?
– Ничего. А как вы тут без меня?
– Как всегда зашиваемся, – старший коллега похлопал Глеба по плечу, приветливо улыбаясь. – Ты, Астахов, давай быстрее выздоравливай, а то нам тут без тебя действительно тяжко. Рук не хватает.
Пока дошёл до ординаторской в конце длинного коридора несколько раз останавливался, чтобы поговорить с больными.
– Здравствуйте, доктор! – окликнул, скрюченный в позе вопросительного знака, старый пациент Глеба с ревматическим пороком сердца, которого тот собирался оперировать, да не удалось. – Что ж вы сами заболели то?
– Да вот не повезло, Иван Николаевич, бывает, – Глеб виновато улыбнулся. – Оказывается, врачи тоже люди. А вы как? Вас Алексей Иванович оперировал? Как самочувствие после операции?
– Вашими молитвами, Глеб Александрович, поправляюсь потихоньку.
– Рад за вас!