– Вы сами-то поправляйтесь!
– Куда ж я денусь?!
И тут же его перехватила дама средних лет в красивом шёлковом халате с павлинами и непривычном для больницы макияже.
– Что ж вы меня бросили, доктор? Я только настроилась на операцию, а вы заболели. Я не хочу лечиться у другого врача.
– Маргарита Брониславовна, дорогая, простите меня, пожалуйста! – Глеб с покаянным видом поцеловал даме ручку с ярким маникюром. – Так уж вышло. А врачи у нас все хорошие. Вас Станислав Геннадьевич лечить взялся. А он заведующий клиникой. Так что считайте, вам повезло. И не расстраивайтесь!
– Но вы будете вести меня после операции? – требовательно спросила мадам.
– Конечно! Обязательно! Как только выйду с больничного, сразу возьмусь за ваше лечение.
Поздоровавшись и перекинувшись парой фраз с половиной отделения, Глеб вдруг всем своим существом осознал, что уже стал частью этого особого мира, врос в него своими корнями, каждой клеточкой собственного тела пропитался больничным духом. Прошло каких-то три года после окончания университета, а он стал на равных среди тех, для кого спасение человеческих жизней – призвание и каждодневная работа. И эти умные, крепкие мужики с сильными и чуткими руками, ежедневно выдерживающие за операционным столом нагрузки, сравнимые с нагрузками пилотов сверхзвуковых истребителей, приняли его в свой круг. Он полной грудью вдохнул воздух, пропитанный запахами лекарств и дезинфицирующих средств. И это был запах счастья!
Получив от общения с коллегами и пациентами приятнейшее ощущение собственной нужности, Глеб вошёл в ординаторскую. А там сквозь многоголосый шум и смех звучал звон бокалов с шампанским.
– Что отмечаем? – Глеб застыл на пороге, удивлённо округлив глаза.
Весёлые, радостные лица коллег повернулись в его сторону. Все бросились к Глебу и наперебой стали расспрашивать о здоровье, не скрывая радости.
– А мы тут отвальную празднуем, – сообщил Лёня Рыбаков, ординатор первого года. – Сева же в Америку в понедельник улетает.
– Здорово! – искренне улыбнулся Глеб, принимая от медсестры Леночки полный бокал, и повернулся к однокашнику: – Удачи тебе, Сева, и счастливого пути!
Подошёл Ярцев, чокнулся с ним бокалами и, ухватив под локоть, оттащил в сторонку, к окну.
– Глеб, – заговорил Сева, заглядывая в глаза приятеля, – ты уж меня прости.