Все на кафедре давно знали Вику, а те в университете, кто не знал лично, уже принимали за студентку.
– Ты сегодня к первой паре, пап?
– Вика!..
– Ммм?
– У тебя конец четверти, следующий год – выпускной.
– Я знаю. А вечером можно?
– Вечером можно. Представлю тебя новому сотруднику, чтоб знал, что за странный домовёнок у нас завелся.
– Он будет вместо Альберта Вольфовича?
Алексей вздохнул.
– Да.
Наконец, позвали к завтраку.
Кастрюля с кашей, пузатая, с узором голубых и красных цветов на эмалированном брюхе, стояла в центре стола на лоскутной подстилке. Пар стремительно курился через отверстие в крышке цвета слоновой кости.
Все сели на свои места за длинным овальным столом. Вернее сказать, «параболическим», поскольку разложен он был только наполовину, но и то – сидели довольно свободно.
Место бабушки Софьи, конечно, было во главе стола – Алексей, как всегда, передвинул ее кресло от угловой изразцовой печки.
Обитателям квартиры повезло жить на последнем этаже, под самым чердаком, и дымоход их печки был рабочим.
А стены комнат, окна которых выходили во двор, в том числе и гостиной, где проходили семейные завтраки и ужины, чуть кренились, будто желая сойти за мансарду.
В это утро печку даже затопили. Тепла она давала мало – просто для уюта.
Потрескивали мелкие дрова в печке, тепло и неярко светила люстра под вязаным абажуром, а за окном была утренняя зимняя питерская хмарь и нормальные люди только-только просыпались и зажигали свет в своих окошках.
Кашу раздавала Дарья – разливала по маленьким глубоким тарелкам. Первую подала матери и та приняла ее… дрожащими старческими руками.
Дарья с Алексеем переглянулись.
Зима. Когда зима входила в свой зенит, власть прошлого над Софьей становилась сильнее, словно слои времени истончались в этой точке. Именно в эти дни дети Софьи съезжались к матери, чтобы быть рядом с ней.
Когда каша была роздана, Алексей прочел короткую молитву и, наконец, приступили к трапезе.
После нескольких минут полного молчания, нарушаемого лишь тихим перестуком ложек, Софья вдруг замерла и произнесла:
– В субботу приедет Михаил с сыновьями…
Эта новость, по сути, новостью не была. Михаил минимум раз в год появлялся у них – у Софьи! – в доме. В конце концов, он ее старший сын, это правильно и нормально. Но каждый раз его приезд производил на домочадцев неизгладимое впечатление. К нему не столько готовились, сколько отходили от него.