Нерешительно простояв на тротуаре с полминуты, я огляделся вокруг, открыл низкую калитку и зашагал по выцветшему газону.
Сегодня парк отменяется.
***
Выйдя из дома на крыльцо, я подождал, пока уймется сердцебиение, и спустился вниз. А затем пошел не оглядываясь – мысленно в том числе.
Есть районы, напоминающие уличную жаровню – они трещат и брызжут отходами жизнедеятельности. Наш звучал так, будто был блинной сковородой, поставленной на слабый огонь. Сковородка с маслицем мелочных сплетен-сенсаций, которые плывут от дома к дому и тают, оставляя слабый след. Сравнение со сковородой казалось уместным еще по одной причине: несмотря на поздний час, липкое тепло мешало вдохнуть свободно.
Вернувшись домой, я пошел в ванную умыться прохладной водой. А затем поднялся в спальню. Рита сидела на кровати с ноутбуком на коленях. Недовольное выражение на лице жены намекало на два расклада: либо ее заела жара, либо я. Я не торопился уточнять, в чем дело.
Когда я сел на кровать и посмотрел на Риту, та резко отложила в сторону ноутбук.
– Мы можем поговорить сейчас?
– Да, сейчас можно. Что тебя беспокоит?
– Я говорила о твоих книгах. И, может, я не права, но в них…
– Ага, ты говорила про дорожки прошлого, которые проступают как бешеные.
– Про бешеные не было. Сгущаешь краски… Но не суть. Когда мы познакомились, я не раз приходила в старый дом, дом твоего отца. И… мне показалось, что вы очень похожи с героем. Для начала… он живет в таком же доме.
– Миллионы людей живут в похожих домах.
– Я понимаю, о чем ты. Но меня смутил вот этот момент. Можешь перечитать его? – Рита придвинула ноутбук к себе, а затем неуклюже толкнула его в мою сторону, скомкав одеяло.
Я положил ноутбук на колени и стал просматривать открытую женой страницу текстового редактора.
Мы сидели на ступеньках крыльца и смотрели на вечерний газон. Так, словно это было море или небо. Вот свет от фар, проникший через просветы в изгороди, выхватил из темноты мотылька. Вот подул легкий ветерок, и розовые с рыжиной, словно тронутые ржавчиной лепестки полетели в сторону крыльца.
– Пап, так нельзя…
– Кажется, мы это обсуждали, – папа поднес горлышко пивной бутылки к губам.
– Послушай, па, вдруг там, на небе, все-таки что-то есть?
– Даже если так. На кой им столько душ? Они их утилизируют. Как бутылки, – отец потряс бутылкой прямо у моего лица.