В шатре на сей раз было светло,
пахло свежими лепешками и мятным чаем. На длинном узком столе
стояло несколько круглых блюд с мясом и клубнями и два высоких
серебряных кувшина. Между ними, уже изрядно обкапав столешницу,
коптили толстые свечи. У самого края, почти упираясь в матерчатую
стену, одиноко высилась стопка чистых тарелок.
Опустившись в деревянное кресло,
Лирамель сняла перевязь и положила меч на колени. Кристиан,
перебиравший справа почтовые тубусы, скупо кивнул и ободряюще
улыбнулся. Аармани, сидевший напротив него, выглядел довольным и
спокойным — время от времени поглядывая исподлобья на вход, он
отстраненно просматривал исписанные листы.
Брат с Кайлом задерживались.
Чувствуя, что теряет терпение, Лирамель молча забрала у генерала
документы и пробежала взглядом по ровным убористым строчкам. Почерк
Карла с годами стал еще мельче, но, несмотря на то, что договор
писался второпях, сохранял обычную каллиграфичность.
— Приветствую, — сухо поздоровался
Кайл, стремительно войдя в шатер и застыв у порога.
— Присаживайтесь, герцог, — вежливо
предложил Кристиан, не шелохнувшись, хотя вежливость обязывала его
встать.
— Благодарю, князь. — Скрыв улыбку,
дядя подошел и тяжело сел рядом с Аармани. Спустя мгновение в шатер
вошли Карл и Параман. — Итак, все в сборе, — оглянувшись на сына,
произнес Кайл и, подождав, пока оба займут свои места, добавил: —
Отлично.
— Предлагаю опустить предисловия, —
резковато сказала Лирамель, досадуя на себя за волнение. — Обсудим
сложившееся положение. Думаю, варианты имеются с обеих сторон.
Дядя вздохнул и, молча отстегнув
меч, положил перед собой.
— Надеюсь, все вы будете рады
услышать, что я признаю свое полное и безоговорочное поражение. Без
Совета, будучи в численном меньшинстве, начинать войну —
безумие.
— Вполне с вами согласна, —
сдержанно заметила Лирамель. — Это можно считать капитуляцией?
— При соблюдении моих интересов —
да.
— Весьма мудрое решение. Мы готовы
выслушать и обсудить ваши условия.
Кайл насмешливо глянул на Парамана и
указал пальцем на клетку с голубем, которую тот поставил рядом с
собой на полу.
— Вот мои условия, — улыбнувшись,
пояснил он. — Приказ, который доставит эта птица, является
гарантией моей жизни и благополучия. Если мы договоримся, я выпущу
ее тотчас же, как выйду из шатра. Если нет — сверну шею. И не
сомневайтесь, среди воинов Бартайоты достаточно моих людей. Я
должен выпустить голубя своими руками, иначе он не пролетит и
десяти взмахов.