Скатившись на землю, Картал упрямо
мотнул головой.
— Нет! Там сразу найдут. Давай под
телегу.
— Ты что, а если поедет?
— Не поедет, — уверенно сказал
Картал. — Гляди сам: зерно не распродали, укрыли и оставили…
Наверное, испугались, когда стражники пришли.
— Ладно, твоя взяла, только
быстрее!
Под телегой было темно и сыро. За
три дня земля под ней остыла и была холодной как ранней весной.
— Парф! — раздался тревожный окрик.
— Па-а-арф, сынок!
— Мама, окно! — Высокий девчачий
голос был наполнен неподдельным гневом. — Смотри, окно открыто!
Точно тебе говорю, они удрали!
— Да ты что? Гляди как высоко-то… —
На мгновенье замолчав, Фло всплеснула руками. — Вот паршивцы, точно
ведь удрали… Опять!
Тихонько засмеявшись, Картал отполз
подальше в темноту. Пока они с матушкой жили в большом доме,
прятаться было легко. Теперь же в их распоряжении оказались только
крохотная кухня, спаленка да чердак, на котором с утра до ночи
шуршали мыши. Стража, присланная королем, разрешала выходить только
матушке и Фаноле, с Парфа и самого Картала офицеры не спускали глаз
и не позволяли даже заступать за порог.
— Герцогиня, — послышался низкий
мужской голос, и пара тяжелых сапог втоптала землю возле повозки. —
Что случилось?
— Мальчики потерялись, — неожиданно
спокойным тоном ответила Флоран. — Спросите, может, кто из ваших их
видел? Убежали совсем недавно.
— Не извольте беспокоиться, —
вежливо отозвался стражник, подойдя к ней. — И прошу меня извинить,
я должен был сообщить вам еще ночью, но счел неудобным
беспокоить…
Последовала короткая пауза.
Забеспокоившись, Картал вновь подполз к краю, стараясь не задеть
границы между тенью от повозки и освещенной солнцем землей.
— Слушаю вас, — голос кормилицы
прозвучал глухо и напряженно.
Офицер откашлялся.
— Герцогиня, — вежливо произнес он,
— ночью прибыл голубь от Его Величества. Между Королевством и
Княжеством заключен мир. Король подписал полную капитуляцию, и вы
можете быть свободны. Герцог Параман и леди Фэй уже на пути в
Лаусенс.
Задохнувшись от волнения, Картал сел
на корточки и обхватил колени руками. Заглянувшая под телегу рябая
курица испуганно квокнула и, сердито нахохлившись, поспешила
восвояси.
— Ты чего? — не скрывая радости,
спросил Парф, тронув его за плечо. — Пойдем, что ли?
Картал мотнул головой. Он понимал,
что вслед за победой Лирамель в его жизни неминуемо произойдут
перемены и поэтому от всего сердца желал ей поражения. Ему не
хотелось уезжать из Лаусенса и покидать людей, которых он любил.
Картал совсем не помнил мать, а отца вообще не желал видеть. Они
были для него чужими.