Путь отречения. том 2 (II часть) Последняя воля - страница 170

Шрифт
Интервал


— И кто же ты, Шаддан Каэл?

— Я — тень Кайла. Его верная, неотлучная тень. От моей руки умерли твой дед и твои отец и мать. Мною был заколот твой брат. А тебя я упустил дважды, чего не могу себе простить… И, возможно, когда-нибудь исправлю. — Пожав плечами, он коротко посмотрел на нее и отвел взгляд. — Теперь подумай хотя бы раз, зачем ты отдана в мои руки?

Изумление и ненависть всколыхнулись в душе так резко, что Лирамель едва не задохнулась. Закусив губу, она отвернулась и взглянула на дрожащую возле подноса свечу. Мягкий желтый свет падал на короткий черный подсвечник и кругами разбегался по комнате. Ей отчего-то вспомнился тот день, когда она впервые услышала голос этого человека в темноте повозки — слабый, просящий, и в тоже время, опасный.

— Лучший способ избавиться от врага — сделать его другом[2], — прошептала Лирамель, пересилив себя. — Карл сказал доверять тебе безоговорочно — и я буду, как бы ты ни старался убедить меня в обратном, Шаддан. Мне нечего терять. И если вы с Кайлом думали как-то использовать меня против брата, то ошиблись — не выйдет. Есть узы, которые сильнее любви. Они сильнее всего, что есть в мире, даже смерти.

— И что же это за узы такие? — без тени иронии спросил он, глядя на нее не то с жалостью, не то с брезгливостью.

— Это верность, Шаддан. Верность, которую может перекупить только еще большая верность. Верность, перед которой отступает всякий страх. Поэтому спроси не меня, а себя, зачем Карл растоптал свою боль и оставил тебе жизнь. — Заметив, что старик скептически хмыкнул, Лирамель перевела дыхание и чуть тише добавила: — Зря смеешься, Каэл. Ты умный человек, и за твоей спиной — опыт и годы, но никто не знает моего брата лучше меня. Не обманывайся. Если он вовлек тебя в свои сети, сам ты из них не выберешься. Даже твоему племяннику далеко до него. Карл холоден и беспощаден и не станет сомневаться и медлить, потому что между ним и верностью не стоит никто и ничто. — Замолчав, она скомкала в ладони шерстяное покрывало. — Я еще никому этого не говорила и вряд ли скажу. Но ты… Хочу, чтобы ты осознавал и понимал, за кого склонишь голову на эшафот.

Быстро и бесшумно, как пантера, Шаддан встал и, забрав недоеденный завтрак, угрожающе навис над ней, заслонив своей тенью мерцающий свет.

— Я тебе отвечу… — просипел он на выдохе. — Отвечу. Но не сейчас. У нас еще будет время поговорить. Много, много… Очень много времени!