— Не обманывайтесь. Мой отец выбрал
смерть добровольно — ради своих детей, ради Рода и страны, которая
была ему вверена, — с чувством произнесла она и, неожиданно
наклонившись, выхватила из-за его пояса кинжал и, помедлив,
швырнула ему под ноги. – И ради вас. Поэтому я никогда не подниму
руку против собственной крови, Кайл Валлор-Каэл! И вам больше не
позволю. Если вы не желаете остановить эту бессмыслицу, ее придется
остановить мне!
Схватив Лирамель за руку, Кайл с
силой сжал пальцы и, потянув, заставил ее наклониться.
— Карлу нужно было лучше тебя
воспитывать, — холодно произнес он и, опустив руку, поднял кинжал.
— Кто ты такая, чтобы скалить на меня зубы, девка?
Изменившись в лице, Лирамель
инстинктивно рванулась в сторону. Не давая ей отвести взгляд, Кайл
всмотрелся в расширившиеся зрачки. Ее страх сделался почти
осязаемым.
— Не смейте! — Вскинув свободную
руку, она попыталась оттолкнуть его, но Кайл оказался сильнее.
Ее сознание походило на небольшое
круглое озеро и казалось бездонным. Ничего не отражалось на черной
поверхности, не было даже ряби.
«Не смейте!» — вдруг эхом раздалось
из глубины, и, всколыхнувшись, толща воды вдруг вздыбилась и
накрыла его с головой. Едва не разорвав связующие путы, Кайл
заставил себя успокоиться. Все, что он видел, являлось лишь игрой
воображения, подстраивающего под ощущения доступные образы. В
Лаусенсе было много озер, наверняка среди них он мог когда-то видет
и такое…
«Значит, вы боялись, что я переверну
этот мир вверх дном? — Выйди из темноты, худенькая девочка
протянула ему узкую ладонь. — Так и будет, дядя. Я так и
сделаю».
С трудом узнав племянницу, Кайл
отпрянул, пытаясь выбраться из темного омута, но Лирамель держала
его так же крепко, как и он ее — по ту сторону, далеко.
«Я покажу вам, кому они служат, —
сказала она, увлекая его за собой все дальше и дальше. — Покажу,
какой он… И чего хочет. Вы узнаете в нем многих — и себя. Потому
что тьма — лична. Она — лична. Живая, думающая, жаждущая, ледяная и
жестокая. — Неуловимым движением раздвинув окружавшую их толщу
воды, Лирамель указала на клубящееся на дне озера нечто и
отвернулась. — Смотрите.
Темнота внизу была темнее самой
беззвездной ночи. Даже угольно-черная вода вокруг казалось рядом с
ней блекло-серой. В ней исчезал всякий свет, всякая надежда, всякий
выбор. Не оставалось ничего, кроме холодной бессмысленной ненависти
ко всему, в чем билась жизнь. Словно почувствовав его взгляд, нечто
дрогнуло и потянулось к нему невидимыми щупальцами. Кайл хотел было
закричать — и не смог, будто-то кто-то стер из его разума все слова
и мысли.