Нахмурившись, Карл перерезал нить и,
внимательно оглядев шов, удовлетворенно кивнул.
— Так что там насчет матери? —
отпустив ее руку, переспросил он. — И что это было за видение?
Галлюцинация? Сон?
— Не знаю, — смутилась Лирамель. —
Но он ответил мне: «Это они думали, что я бежал, спасая свою жизнь.
Но правда была в другом. Только моя мать знала. Она знала многое,
даже то, о чем не догадывались другие: отец открыл ей свое видение.
И не только ей. Мать знала, чего добивался Тарэм. Керн тоже знал.
Мы защищали Ведущую линию — я и он. Ради этого были положены многие
жизни, но ни одна из них не стала и не станет напрасной».
Вздрогнув, Карл едва заметно
побледнел. Лицо его вдруг окаменело: черты заострились, а взгляд
сделался ледяным и безжизненным.
— Вряд ли ты видела галлюцинацию, —
тихо произнес он. — Хотя для нас это ничего уже не меняет, просто
не хотелось бы думать… — Брат опустил застывший взгляд на свои руки
и недобро усмехнулся.
— Что я рождена закрыть собой тебя и
Кристиана? — закончила за него Лирамель. — Но, скорее всего, так
ведь оно и было, Карли. Отец делал то, что велел ему долг. Точно
так же, как делаем я и ты. Это наш выбор, не так ли? Параман выбрал
совсем другое… Счастлив ли он? Вероятно, да. Только скольким людям
пришлось расплачиваться за его счастье? И скольким еще
придется…
Осторожно наклонившись, Карл обнял
ее и тяжело вздохнул.
— Что бы ни случилось… — прошептал
он ей в плечо. — Я всегда буду рядом. До самого конца. Никогда не
забывай. Даже в самое темное время — не забывай. Сама знаешь, я
никогда не даю клятв. Это — моя первая и последняя. Верь мне.
Чувствуя, как наворачиваются на
глаза слезы, она положила руку на его голову и поцеловала пахнущую
какими-то травами макушку.
— Ступай к Али, Карл. И пообещай мне
хотя бы сегодня быть счастливым.
Отстранившись, он пристально
взглянул на нее и, помедлив, кивнул.
— Обещаю.
В гостиной хлопнула дверь, и по полу
протянул сквозняк.
— А вот и твоя охрана, — улыбнулся
брат и, взяв ее здоровую руку, измерил пульс. — Теперь можешь смело
спать, все хорошо. И не вставай рано — отдохни, как следует.
Не ответив, Лирамель взглянула за
его спину и приветливо махнула Тори. Переодетый в просторные черные
шаровары и длинную рубаху, высокий и широкий, как добротный
платяной шкаф, сын Лафаста выглядел настолько внушительно и
одновременно нелепо, что она заулыбалась.