Ливень шел с самого утра. Темная
мостовая была залита потоками воды, бегущей вниз по улице, а небо
даже не посветлело. Казалось, после недельной жары на землю
выливалось все, что с таким усердием гоняли вокруг Королевства
Поющие Ветра.
«Урожай будет хорошим, — вскользь
подумал Кайл и, немного приоткрыв ставень, высунул наружу руку.
Теплые капли тут же ударили о ладонь. — Жаль, уже не увижу».
Он знал, что как только лекарство
закончится, ему придется просить Карла изготовить новое. Тот
написал подробно, как будет протекать болезнь. Пока все шло в
точности по его схеме. Надеяться на то, что Карл мог ошибиться, не
стоило. Смерть подходила все ближе, и нужно было принимать это в
расчет. Превращаться в подобие человека Кайл не собирался. Такого
удовольствия он никому доставлять не желал, а Лирамель —
особенно.
День, когда племянница показала ему
свои глубинные воспоминания, остался в памяти черным пятном. Кайл
смог перешагнуть через ужас и клубящуюся тьму, как перешагивал
сотню раз через собственную совесть, но забыть Лирамель у своих ног
не получалось даже во сне. Долгие минуты до прихода Моврона Кайл
неотрывно смотрел на ее белое, неподвижное, словно маска, лицо и
безвольно раскинутые руки… Он мог бы просто наступить дочери
Лирдана на горло и закончить свою партию, но слишком четко вдруг
понял, что еще одна смерть уже ничего не изменит — не перепишет его
жизнь, не исправит ошибки, не восполнит боль, которую он причинил
себе и тем, кто шел рядом… Не даст ему последнего шанса. Это будет
просто смерть, одна из многих — привычных, приевшихся и
бессмысленных. Его неприязнь к Лирамель не исчезла, но она стала
меньше, чем вспыхнувшее в душе отвращение к существу, которое смело
посягать на человеческую волю. Это нечто ненавидело их всех, но
дочь Лирдана больше прочих — намного больше, чем сам Кайл. Именно
поэтому он не стал проливать ее кровь. «Если уж пророчество не
вымысел, — решил он. — Я оставлю это удовольствие тому, кто
извлечет из него больше выгоды».
С того дня Кайл больше не видел
Лирамель. Он приказал Шаддану закрыть часть Академии, где она жила,
и выставить перед ее покоями двойную стражу, а потом нашел и
перебил всех соглядатаев Карла и Аармани и запретил Шаддану писать
в замок.
«Вам придется его отпустить, — не
без злорадства подумал Кайл, отсылая к племяннику гонца с просьбой
привести Поля. — Я не оставил выбора».