Но и тут есть одна хитрость. Когда Свэл, тот рыжий ныряльщик,
попытался объяснить мне ее, я только рукой махнул: мол, не
озабочивайся, сам знаю. Вся хитрость заключается в том, чтобы,
набирая в легкие воздух, сжать губы настолько сильно, что он
попадает туда с огромным усилием. И тогда задержать дыхание
получится вполовину дольше.
Ныряя вместе с остальными обитателями Готинга, я поднял наверх
довольно много раковин, в которых оказалось и несколько жемчужин:
три самых обычных, розоватых, парочка зеленых и даже одна
голубая.
Амсей, осматривая их, улыбнулся:
– Капитан Сорингер, может быть, останетесь с нами? У вас вполне
прилично получается. По крайней мере, на пропитание вы себе одной
голубой уже заработали. А там, глядишь, и большая удача придет.
Под большой удачей он подразумевал, конечно же, разноцветы.
– Теперь мне известно, чем заняться и к кому обратиться, если
придет в голову переменить занятие, – отшутился я.
Этот день начался с того, что мы едва не поругались с Амсеем.
Ниала, спасенная нами девушка-паури, в первый раз спустилась с
борта корабля на землю. Ее тут же увидел Амсей, и лицо его
мгновенно стало кислым.
– Боитесь, что она вызовет мануцила? – напрямую поинтересовался
я.
– Вы знаете, капитан Сорингер, в нашем деле поневоле приходится
быть очень суеверным.
В чем-то он прав, слишком уж много опасностей поджидает
ныряльщиков на глубине. Это и медузы, некоторые из которых
обжигают, стоит к ним только прикоснуться. И крохотные рачки,
размером с ноготь мизинца, но чей укус вызывает мгновенный, пусть и
непродолжительный паралич. Но много ли времени надо под водой,
чтобы опуститься на дно уже неподвижным телом? Ну и, конечно же,
акулы, их тоже хватает.
– Сезона не обходится без жертв, – рассказывал все тот же Амсей.
– И считается удачей, если жертва только одна.
Нет, эти хищницы не бросаются сразу же, как только увидят
ныряльщика под водой, но стоит им только почувствовать кровь…
Сложность в том, что на дне хватает кораллов и порезаться о них
пара пустяков.
– При желании Ниала могла бы вызвать мануцила даже с борта
«Небесного странника». Чего уж проще: корабль стоит чуть ли не на
берегу, до моря и полусотни шагов не будет. И вообще, ей что,
теперь даже на землю ступить нельзя?
Мне не удалось удержаться от легкой насмешки: нам, парителям,
тоже приходится быть суеверными, но не до такой же степени! Хотя
наша профессия во много раз опаснее. Но Амсей продолжал кисло
улыбаться, и мне пришлось его заверить, что Ниала даже близко к
воде не подойдет.