Мы неспешно проследовали через небольшой рынок, где торговали
самыми разными вещами, от диковинного вида рыб и фруктов до одежды
и украшений. На самом его краю к нам пристала полубезумная старуха,
заявившая, что в скором времени мне предстоит пережить множество
трудных испытаний, и за скромную плату она поможет выйти из них с
честью. Я едва от нее отделался, и даже грозный вид моих спутников
на нее не действовал совсем.
В доме губернатора нас ждали.
– Капитан Сорингер? – спросил слуга – полукровка-паури,
наряженный в расстегнутую ливрею на голое тело, штаны, едва
достигавшие колен и соломенные сандалии.
– Он самый, – подтвердил я.
Как будто и без того не понятно, что это именно я. Нас, небесных
парителей, издали можно признать. И по походке, и по шляпам с
узкими треугольными полами, ну и по мужественному взгляду, конечно.
А если и закрались сомнения – блестящий золотом медальон навигатора
на груди поверх одежды обмануться точно не даст.
– Пойдемте, вас уже заждались.
Слуга проводил в обеденную залу, где, как выяснилось, за столом
собралась уже вся семья губернатора архипелага Лабиуса Клейна:
супруга, выглядевшая явно старше своих сорока лет, вероятно, из-за
местного жаркого климата; две дочери, одна из которых – девица на
выданье, а другая только училась строить мужчинам глазки; и сын,
самый младший из детей Клейна, единственный, кто поглядывал на меня
чуть ли не с восхищением.
«Этот точно свяжет свою судьбу с небом, если позволит отец», –
подумал я, приветствуя всех и усаживаясь за стол.
Неожиданностью присутствие за столом господина Кайля для меня не
стало. Похоже, он обедал здесь далеко не впервые: это было заметно
хотя бы по тем томным взорам, которыми обменялись он и Сесилия –
старшая из дочерей губернатора, белокурая и синеокая, как ее мать и
сестра. Эти взгляды позволили мне предположить, что их отношения не
просто дружеские. Сын, Томми, больше пошел в отца – дородного
брюнета с крупными чертами лица, хотя его тоже черноволосым назвать
было трудно. Судя по взглядам, обед для меня не сулил ничего
хорошего: придется не закрывать рта, рассказывая все пришедшие на
ум новости, сплетни и слухи. Стол ничем не удивил, но вино из
аугевы (как я специально выяснил – фрукта, похожего на волосатую
морщинистую сливу) было выше всяких похвал: в меру сладкое,
чуть-чуть терпкое, с божественным послевкусием. Под такое
замечательное вино и речь моя лилась гладко, так что, полагаю, все
остались довольны. В конце концов, у них есть еще господин Кайль,
любитель поговорить. Наконец, мы перешли в кабинет господина
Клейна, чтобы приступить уже непосредственно к делам.