– Понятия не имею, – честно ответила я. – Карпухин обещал пробить всех троих по базе и выяснить все подробности. Сейчас этим занимается.
– Кстати, – задумчиво пробормотал Олег, – ты знаешь, возможно, Полетаев и в самом деле сидел в тюрьме!
– Он тебе успел рассказать? – удивилась я.
– Нет, но у него на внутренней стороне запястья я заметил занятную татуировку – что-то похожее на букву «Р». И еще цифра «6».
– Может, с этой буквы начиналось имя его бывшей жены? Или шестой жены? Или любовницы? Или собаки? – предположила я. – Чего тут особенно занятного?
– Да, понимаешь, буква эта, она… готическая, кажется.
– Вряд ли он имел отношение к готам, – отозвалась я.
– Да уж, возраст не тот! – согласился Олег. – Даже странно, вся в завитушках буква… А Полетаев ведь бомжевал, насколько я понимаю, значит, вряд ли ходил в салон.
– Может, в молодости сделал? Не всегда же, в конце концов, он был бездомным и нищим!
– Вряд ли татуировка сделана давно, – возразил Шилов. – Она выглядела вполне свеженькой. Значит, скорее всего, тюремная, и сидел он недавно.
– Что ж, возможно, ты и прав. Обязательно расскажу об этом Карпухину!
Шилов захлопнул книгу и встал.
– Извини, что со мной в последнее время не очень весело, – сказал он, притягивая меня к себе и целуя в макушку. – Все приготовления к свадьбе свалились на тебя одну.
Свадьба… Черт! Вот уж не думала, что со всеми этими проблемами совершенно забуду о таком важном событии в своей жизни! Как раз сегодня, если не ошибаюсь, мне нужно было подтвердить бронь на банкетный зал и внести залог, но я этого не сделала. И что теперь делать? Может, еще не поздно съездить завтра? Ах нет, завтра ничего не выйдет: Люду же хоронят, потом мне на работу, а потом на дежурство…
– О чем задумалась? – спросил Шилов.
– Да так, ни о чем, – ответила я. Но Олега никогда нельзя было упрекнуть в недостатке чувствительности: он уже понял, что со мной что-то происходит, пусть и с большим опозданием.
– Нет уж, ты расскажи мне, пожалуйста, – потребовал он, приподнимая мое лицо так, что оно оказалось на уровне его глаз. – Какие-то неприятности? Со свадьбой или на работе?
– Ни с тем, ни с другим, – покачала я головой. – Дело в моей подруге. Она умерла.
И я вывалила на Олега информацию о Мамочке, ее сыне и бывшем муже, о предсмертной, если можно так выразиться, записке и о завтрашних похоронах. Шилов слушал меня, вытаращив глаза.