– Прости, я всегда так делаю кошкам…, в смысле, это получилось неосознанно.
– Хватит уже сравнивать меня с животными? – Ляу гордо выпрямила спину.
– Я и не думал тебя сравнивать, просто я тренировался на кошках. Это шло от сердца, хотелось успокоить тебя. Ты же начала мурлыкать?
– Это тоже получилось неосознанно. Мне так моя мама делала, чтобы я успокоилась.
– Во, видишь! Я могу побыть твоей мамой в ее отсутствие.
– Какие же вы теплокровные нерациональные. Хорошо, что у нас чувства к спариванию возникают только раз в год. – Мудрым тоном изрек змей.
– Что? – В глазах Ляу сверкнули молнии, уши легли назад, а губы поднялись, хищно оскалив клыки.
Змей не ожидал такой реакции. Испугался и поспешил спрятаться за корягой, прикинувшись шлангом.
– Не трогай его. – Я попытался успокоить кошку. – В нем говорит зависть. Какой нормальный человек захочет быть змеей?
– Нормальный – захочет. – Буркнул из-за коряги Антош.
– Вы его послушайте? К спариванию? Тоже мне, эксперт нашелся. Ты на себя посмотри, хрен моржовый, который научился разговаривать. – Не унималась кошка. – Твое счастье, что я воспринимаю тебя как равного, иначе…
– Что? Шалят инстинкты-то?
Не знаю, на что рассчитывал Антош, продолжая перепалку. Наверно, тоже верил, что по отношению к нему кошка плохо поступить не может, потому что цивилизованна. Я, увидев ее в состоянии агрессии, больше в этом уверен не был. Границы между дикостью и цивилизованностью не было видно совсем.
– У вас все нормально? – Спросил динамик.
– А, гм, да, мы просто развлекаемся, разгоняем кровь. – Ответил я первое, что пришло на ум.
– Принимайте пищу.
Над головой загудел механизм. К аэрариуму причалила капсула, выбросила что-то в шлюз-переходник и отчалила. Из шлюза выкачали воду. Он открылся и на песок упали несколько мокрых банок, похожих на старые советские банки в которых продавалась сельдь иваси. Вместе с банками упал и предмет, который после короткого консилиума приняли за открывашку. Сделан он, правда, был не под нормальные руки, а под плавники, из-за чего у нас возникло затруднение по его применению.
Ляу сообразила раньше всех. Приспособила открывашку и вскрыла банку. Под урчание желудка, предвкушающего еду, я отогнул крышку. Секунду мне потребовалось на то, чтобы понять, что я вижу. Непроизвольный рвотный рефлекс чуть не выплеснул желудочный сок на угощение. В банке, плотно, как рижские шпроты, были уложены пальчики, очень похожие на человеческие. Для усиления рыбьего аппетита, все это гурманское непотребство украшали хитрые завитушки из водорослей.