– Гусом меня мамка при рождении назвала. – гордо выпятил вперёд тощие рёбра малец. – А твоё имя Туни велела никогда не спрашивать, запретила.
– Молодец она, твоя Туни. Слушай, что говорит, вырастешь сильным колдуном, Гус. Держи, Суту на молоко, да про себя не забудь! Беги в табор. – погладила она растрёпанную голову отважного малыша.
– Да тут нам на месяц, даже останется! – восторженно рассматривал зажатую ладошку Гус. – Не ходи на базар, а? Ты – хорошая, пусть даже тебя все наши боятся. Помрёшь, кто нам с друзьями монеток ссыпать будет? И – красивая какая! Я бы сам женился, если бы у тебя того угрюмого медведя не было! Он нашего брата не любит, сразу видно!
Она звонко рассмеялась, подталкивая горе-жениха в сторону таборного стойбища. Гус только тяжело вздохнул, зыркнул на неё чёрными глазищами и поплёлся, шаркая, домой. Сут у него на руках пригрелся и заурчал, да так звонко, что слышно было на всю округу. А она стояла, смотря им в след, раздумывая: стоит ли слушать предостережение старой цыганки, или плюнуть и выполнить задуманную развлекательную программу на это утро? Вроде бы, близкой опасности не ощущалось, но мало ли – как оно может быть? Она достала монетку, загадала на орёл-решку пойти или нет, подбросила над дорогой. Золотой кругляшок покрутился в воздухе, пару раз отпрыгнул от асфальта и встал на ребро, окончательно замерев.
– Вот так диво! Пятнадцать лет так не везло. – её удивлению не было предела.
В прошлый раз, когда монетка вставала посередине, ей несказанно повезло.