В предвкушении чудес, она едва не проворонила поворот, чуть не забыв сбросить скорость. На повороте стоял цыганский мальчишка, держащий в руках мокрого взъерошенного котёнка. Она видела его раньше в городе. Запомнила по громоздкому золотому кольцу в крохотном ухе. Вился малец в стайке ребят-попрошаек, его ровесников, лет семи-девяти. Цыганята её не шугаются, не научены ещё такое видеть. И она всегда с огромным удовольствием ссыпает им мелочь из карманов, специально выменянную для этой цели у водителей маршрутных такси.
– Бабка Туни сказала, что ты сегодня захочешь на площадь пойти. Не ошиблась, старая. – угрюмо выдал малец. – Велела тебе передать – не нужно тебе там быть! Нельзя!
– Это же как мне старая цыганка чего-то передать осмелилась, да ещё с таким крохой? – спросила она, остановившись. – Что ж там такого должно стрястись, милый?
– Туни сказала, что Смерть тебя там поджидает. Такая же древняя, как ты сама. Нашла тебя, теперь притаилась в тени ларьков. Сут вот тоже нервничает, не ест второй день, а ты ему всегда нравилась, когда я ему о тебе рассказывал. – выдал мальчонка, показывая кота. – Я ему только верю, да старухе Туни. Она сказала, что кошки врать не умеют. У нас все знают, что она по молодости в кошачьей шкуре ходить любила, с мышами в прятки играть и голубей по табору гонять.
– Вот так новости. Вот это поворот. – озадаченно произнесла она, поглаживая мохнатую животину.
Старую цыганку она очень хорошо знала. Много раз сталкивалась с ней на рынке, когда та гаданием промышляла. Туни единственная не бросалась бежать со всех ног, завидев её издалека. Гадать, конечно, не предлагала и в глаза не смотрела, но и не сторонилась, как товарки помоложе. Один раз даже поприветствовала, едва склонив голову к груди. Но чтобы послания с детьми отправлять, у неё должна была появиться очень веская причина. Да и чутью Туни вполне можно было доверять, ведь она входила в ковен цыганских Старейшин, да и место, надо сказать, занимала там далеко не последнее. Но, как так могло выйти, что цыганка почуяла беду, а у неё даже тени беспокойства не появилось? «Либо чутьё Туни подвело, и опасность пустяковая вовсе, – подумала она. – либо всё очень плохо на самом деле.»
– Как зовут тебя, отважный гонец? – спросила, доставая из кошелька несколько купюр.