– Да, – сказал Марк хмуро.
– Десятилетие, значит, мы не в будущем… если исключить маловероятный вариант, что Институт закрыли, и открыли снова лет через триста… С другой стороны, произошло изменение, настолько глубокое, что Институт превратился в Темпоральный центр… и вообще! Евросенат!
– Может, Центр это просто другое учреждение, – заметил Марк. – Возникшее недавно. А Евросенат? Почему бы в будущем не появиться и Евросенату? Так что теоретически…
– Теоретически возможно все, – прервал его Пол. – Однако практически… не буду забегать вперед, но позднее я убедился, что никакое здесь не будущее. Да ты сам увидишь! Занеси нас на триста лет вперед, мы бы чувствовали себя, как на другой планете.
– Ты уверен? – усмехнулся Марк.
– Я тебе говорю, это изменение! Не спорь!
– Ладно, – махнул рукой Марк. – Продолжай.
– Особенно меня потрясло, что никто меня не узнал. До того, как ткнуться носом в очевидное, я продолжал надеяться, что все-таки тут работаю…
– Не ты, а твой аналог, – поправил его Марк.
Пол протестующе вскинул руки.
– Оставь! У меня и так голова кругом! Почему обязательно аналог? Допустим, Институт, в котором я работал, изменился, а я нет, поскольку оказался за пределами зоны, охваченной изменением. Но почему при этом должен возникнуть еще один Пол Андерсон?
– Такова теория.
– Теория касается тех, кто был в зоне. Изменившись, они стали аналогами самих себя. Но удвоиться? Это же не параллельный мир, в конце концов. Тут наверняка какая-то ошибка.
– Тебе просто не хочется встречаться с самим собой, – усмехнулся Марк, но тут же посерьезнел. – Может, ты и прав. Меня это вполне бы устроило.
Валерия вздохнула. Ее не так страшила встреча с собой… возможно, женщины больше к себе привычны, чаще смотрят в зеркало, подумала она с иронией… нет, не встреча ее пугала, а обратное… а что если ее родители вообще в этом мире не встретились… или такое невозможно, ведь вот же она, плод этой встречи?.. Действительно, голова кругом! Она заставила себя снова вслушаться в ушедший несколько вперед рассказ Пола.
– И тут Лора прерывает мои путаные рассуждения вопросом: «А на каком языке он говорил?» Понимаешь? Я сосредотачиваюсь и обнаруживаю сногшибательный факт: мой случайный собеседник говорил со мной на латыни. На классической латыни, не совсем разговорной, той, на которой болтает… то есть болтал… римский плебс, скорее, на книжной, но латыни!