Булат Окуджава: «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет» - страница 5
А ещё на лето они покупали корову за три рубля – для молока, а потом по осени продавали её за те же деньги.
2
Старшая дочь Сильвия – близкие называли её Сильвой – окончила известную тбилисскую школу Малхасяна. Училась она блестяще, и потому в последних классах, платных, её учили за казённый счёт. Она явно переняла крутой нрав отца, – может быть, даже и с лихвой.
Старшая дочь, Сильвия, Сильва, была стройна и красива в мать, но вспыльчива и авторитарна в отца. Как странно сочетались в ней большие невинные карие глаза, мягкий покрой плеч – и гнев, неукротимость; или тихая, проникновенная, доходящая до простого дыхания речь – и внезапно визгливые интонации торговки, но тут же извиняющееся бормотание и пунцовые щёки, и всякие суетливые старания замазать, стереть, замолить свой грех. Но было в старшей дочери и кое-что своё: был здравый смысл, было житейское мастерство и абсолютное невосприятие романтического.
Политика её не интересовала, главным её делом всю жизнь была забота о близких, иногда навязчивая, деспотичная. Но нельзя не оценить её участия в судьбах многих её родных. Особенно много сделала Сильва для своих племянников – Булата и Виктора, сыновей Ашхен. Но это потом, много позже.
Даже в юные годы её силе, здравомыслию и умению находить выход из трудных ситуаций мог бы позавидовать любой мужчина. Высшего образования у неё не было, но аттестат школы Малхасяна давал право преподавания в армянских учебных заведениях, и после окончания школы в 1914 году Сильвия не побоялась уехать по распределению в Тебриз (Иран), где целый год преподавала в армянской женской школе. А ведь было ей тогда всего восемнадцать лет. Потом, вернувшись в Тифлис, она работала в большой школе на Авлабаре.
Она взрослела стремительно и целеустремлённо. Представления о собственном предназначении были конкретны и точны. Детских игр для неё не существовало, сентиментальное отрочество обошло её стороной, в двадцать четыре года, в пору разрухи и гражданской войны, она внезапно стала главной хранительницей очага, и оторопевшие, потерянные родители смирились перед её неукротимостью.
После революции родители сникли, особенно отец, буйный нрав его сильно поутих, и Сильва действительно очень быстро стала главной в семье.
>Гоар
Вторая сестра, Гоар, тоже была красавицей, но более женственной, чем Сильва, а присущие ей, как и многим представительницам прекрасного пола, некоторая взбалмошность и легкомыслие отличали её и от остальных сестёр. Она вышла замуж за уважаемого доктора из Армении, уже немолодого Баграта Мелик-Оганджаняна. Единственная из всех сестёр, она в замужестве поменяла фамилию. Муж её происходил из очень знатной семьи, имел нескольких братьев, тоже весьма образованных. Об одном из братьев Баграта, Арташесе, подробнее будет рассказано в следующем очерке. Другой, Карапет, крупный филолог и арменист, тоже не избежал сталинских репрессий, но, в отличие от Арташеса, выжил и впоследствии стал академиком, был директором хранилища древних рукописей «Матенадаран».