Губайдуллин жаловался на белые ночи уже сотый раз, но каждый раз я терпеливо слушал его. Он прекрасно знал, что я из местных, мурманских, парней, и всегда возмущался так искренне, будто это я или кто-то из моих родственников включает и выключает это чудо Крайнего Севера.
– Ринат! Чего едут-то? – спросил я, возвращая его к теме звонка. Видимо, тогда я подсознательно почувствовал, что этот ночной звонок прозвенел и в моей судьбе.
– Два офицера, – Губайдуллин заглянул в журнал, – майор Богомазов и полковник Чешенко. Представляешь, Ромыч, целый полковник к нам едет из Москвы! Вот скажи мне, Махновский. Вот чего им в Москве не сидится, а? Целого полковника везут в глухой лес! Не удивлюсь, если у водителя фамилия будет Сусанин. Вот если я был бы полковником в Москве, то я позвонил бы сюда и сказал, – Губайдуллин приложил воображаемую трубку к уху и поменял свой голос старшего сержанта на голос полковника, – Алло! Алло! Кто у аппарата?
Я моментально подыграл Ринату:
– «Отварный»! Пять – три – два, ефрейтор Махновский слушает!
– Алло! Махновский! Это полковник из Москвы, Ринатов! Немедленно доложите обстановку.
– Докладываю, товарищ полковник из Москвы. Усё в порядке! Завтрак приготовлен. Хлеб испечён. Ножи заточены, ложки начищены. Кухня закрыта на замок. Установлены растяжки для лазутчиков. Доклад окончен.
– Молодец, солдат! За три ночных чая с плюханами объявляю благодарность!
Мы улыбались с Ринатом, вспомнив ночные чаепития. Плюханы – это отдельная солдатская гордость нашей заставы. Хлеб на заставе выпекали сами. В русской печке, которую на нашей «двенашке» в шестидесятых годах выложил какой-то срочник. Печник от Бога. Имя его безвестно, а вот добрая память осталась у всех поколений пограничников, кто служил там.
Я всегда оставлял тесто для тех, кто выходит в ночные наряды: дизелисту, часовым, дежурному по заставе. Всем ночным призракам государственной границы. Плюханы жарились исключительно на сковороде самим шеф-поваром и считались настоящим ночным лакомством.
Ринат снова приложил свою воображаемую трубку к уху и продолжил наше настроение:
– Алло! Махновский! А я вот слышал, что у вас на заставе служит настоящий батыр и храбрый солдат старший сержант Губайдуллин. Дома он, наверное, давно не был? Задолбался он, наверное, с вами, фазанами? Может его в отпуск отправить? Как считаешь, Махновский?