Она уже решила: ей необходимо уговорить мать купить не готовую вазу, а ту, которую сделают специально для них. И тогда она сможет ещё пару раз встретиться с Мехметом прежде, чем уедет в Ялову, в дом бабушки.
– Пожалуй, ты права! А много ли времени нужно, чтобы изготовить новую вазу, такую, какую бы нам хотелось? – спросила мать Элиф.
– Дней семь-десять. Подготовленная, выдержанная глина у меня всегда имеется в запасе. А вот спешить, когда ваза сушится, никогда не стоит: изделие выйдет хрупким. На этом сэкономить время – означает изготовить плохой продукт. Потом вазу обжигают для прочности. Но и это ещё не всё. Лучше вазу глазуровать. Качественное изделие, как ни крути, быстро не получишь! – потёр руки Али-бей.
– А можно посмотреть, как делают вазы! – Элиф переводила просящий взгляд с матери на хозяина лавки.
– Почему бы и нет? Если девочке так это интересно! – улыбнулся Али-бей. – Давайте спустимся в мастерскую все вместе. А там уже и нарисуем эскиз вашей вазы.
Мастерская оказалась небольшим подсобным помещением, расположенным прямо под магазином. Маленькое окошко, ютившееся под самым потолком, являлось единственным источником освещения и пропускало совсем не много дневного света: зимой – темно, а летом – душно. Лампы освещения в помещении не было. Значит, как только садилось солнце, работать здесь было нельзя – слишком темно. У стен, оставив пустым центр помещения, стояло несколько гончарных кругов. За одним из них работал Мехмет. Правда, лепил он, судя по всему не вазу, а какую-то фигурку. Какую именно, рассмотреть было пока нельзя.
– Здесь мы и трудимся! – широким жестом Али бей обвёл пространство вокруг себя. – Когда тепло и погода позволяет, выходим во двор: там и посуда на солнышке и ветерке быстрее обсыхает, да и работать в погожий день на открытом воздухе гораздо приятнее. Ну, вернёмся к вашему заказу!
С единственного стола, стоявшего прямо под лестницей, он взял толстую, видавшую виды тетрадь. Долго листал её, ища свободную страницу. А потом, быстро работая карандашом, уверенными движениями сделал в ней набросок. Эта тетрадь, видимо, служила ему уже не первый год: страницы ее были изрядно потрёпаны, а сама обложка – заляпана жирными пятнами, следами от рук.
Элиф всё время следила за Мехметом: вот он сжал в своих длинных и сильных пальцах кусок глины – она прогнулась под их уверенным натиском и приняла желаемую форму, затем он ловко выровнял ладонями образовавшиеся на поверхности неровности, и она стала идеально гладкой.