Джон заставил себя подняться с кровати, он еще не закончил все дела на сегодня: принять душ, проверить расписание на завтра и приготовить учебники, сделать матери уколы перед сном, чтоб ее ночь прошла спокойнее. Хотя иногда у Джона проскальзывала мысль: если он не сделает ей вовремя обезболивающее, сможет ли мать позвать его на помощь или как-то дать знать, что ей больно? Но он никогда не решился бы это проверить.
Прошло несколько дней после матча, когда Джон оказался посреди пшеничного поля в своем видении. Понемногу очертания уже стерлись, цвета видения поблекли и стали улетучиваться из головы Джона. Он уже не возвращался на поле в мыслях, не искал ответа, чья эта рыжая собака.
Дни текли своим чередом. Джон посещал лекции, ходил на тренировки, встречался с друзьями.
Сегодня они засиделись в кафе. Время было уже позднее, пора собираться домой. Дома его ждала мама. По крайней мере, Джон надеялся, что она его ждала.
– Куда ты так рано? – поинтересовался Френк, когда Джон попросил счет.
– Ты же знаешь, Элис… – Джон не любил при посторонних называть ее мамой, а называл просто по имени, словно пытался тем самым отгородить ее от лишних вопросов, лишних вздохов и сочувствующих взглядов. Может, этим он пытался отделить себя от матери. У его мамы все хорошо, она в порядке, разве что где-то далеко. А Элис – это чужая больная женщина, которой он делает уколы.
– Тебе пора завести подружку, нельзя всю жизнь торопиться к одной и той же женщине, – хмыкнул Френк.
– Ты что-то не очень торопишься к Люси, – Джон пропустил шутку мимо ушей. – Как у вас вообще с ней дела?
– Я не могу определиться: или она слишком хороша для меня, или, может, я не достаточно плох для нее, – засмеялся Френк.
– Не обижай ее. Люси хорошая девушка. Возможно, простоватая, но честная и хорошая, – Джон уже расплатился по счету и надевал куртку.
– Только не надо нотаций, – закатил глаза Френк и потянулся за орешками, делая вид, что они сейчас интересуют его больше, чем внутренний мир Люси.
Джон пришел поздно, заглянул к маме. Казалось, она спала, по крайней мере, глаза ее были прикрыты. Профессиональными заученными движениями он быстро сделал ей укол, поправил подушку и покрывало. Мама не открыла глаза. Почувствовала ли она вообще укол и его присутствие – это было трудно понять. Джон пожелал ей спокойной ночи и вышел из комнаты.