-Где она? –
завопил Питти. – Куда подевалась моя жена? Святые небеса, неужели
сегодня я лишусь ужина?!
Слуги,
наученные горьким опытом, бросились на кухню – но там все мирно шло
своим чередом. Тогда Питти подумал, что Жустина решила сбежать из
дому, и битый час разыскивал ее следы в заснеженном саду. Наконец,
кто-то из челяди заметил, что окно покоев самого Питти светится в
вечерней темноте.
-Ох, нет! –
вскричал Питти и бросился в дом.
Жустину он
и вправду нашел в своей собственной спальне: она исступленно
полосовала пуховую перину большим ножом, которым до того изрезала
все лучшие наряды колдуна. Смеялась она при этом совершенно
бесовским образом, а вокруг нее кружились перья, словно в комнате
разыгралась вьюга.
-Я
приготовила тебе постель, любимый мой супруг! – закричала она,
увидев Питти на пороге. – Последнее время ты особенно любишь
поспать, не так ли?..
Ночевать в
другой комнате колдун не мог – он не решился бы оставить без присмотра запертую
дверь, ведущую в смежные покои Жустины, - оттого до самого утра
ворочался без сна на распотрошенных тюфяках. Она же, словно решив
мучить супруга и днем, и ночью, вела себя тише мыши, и Питти то и
дело прикладывал к двери ухо, чтобы убедиться, не затевает ли жена
какую-то пакость.
Однако
Жустина оказалась куда хитрее и опаснее, чем он мог
вообразить.
Из
заклятия, лишившего ее собственной воли, она извлекла всю пользу,
которую могла: ее лицо не выдавало чувств, оттого Питти не
подозревал, как внимательно и жадно следит она за каждым его
движением. Он произносил слова заклинания – Жустина запоминала
каждое слово. Он читал свои чародейские книги – она угадывала по
шевелению губ, что в них написано, а иногда видела сами страницы и
в считанные мгновения заучивала от первого до последнего слова, ибо
любые знания о магии заполняли ее разум, как вода заполняет пустой
сосуд. Ночью она натирала подошвы туфель липким жиром из лампы, а
днем, когда ей позволялось ходить по дому вслед за мужем –
наступала на клочки бумаги, упавшие на пол с его стола. Иногда там
была записана сущая ерунда, но иной раз попадались и обрывки
заклинаний. Жустина складывала их так и эдак, а потом беззвучно
смеялась, глядя на то, что получается. Дар был настолько силен, что
из самых обрывочных сведений наитие позволяло ей выстроить нечто
гармоничное и новое – а измученный и ослабленный Питти ничего не
замечал. Дошло до того, что книги из библиотеки чародея сами по
себе падали рядом с Жустиной и открывались на тех страницах,
которые были наиболее полезны и интересны – магия нашла благодарную
ученицу и одаривала от своих щедрот, как могла.