И, выпив
для храбрости стакан горячительного, он отправился беседовать с
женой, которая подозрительно смирно отбывала свое бессрочное
заключение за дубовой дверью с десятком засовов и
замков.
-Проваливай, мерзкий обманщик! – первым делом сказала
она. – Не желаю с тобой разговаривать!
-Не стану
отрицать, что поступил с вами дурно, - ответил Питти. – Но, если
разобраться, в главном я не соврал! Было обещано, что вы покинете
Фреченто – так и вышло.
-Покинуть
одну тюрьму, чтобы оказаться в еще худшей?! Тоже мне еще
услуга!
-В этом
есть мое упущение, - сказал Питти как можно более угодливо, тем
более, что и вправду чувствовал за собой некоторую вину. – Я не
знал, как уговорить вас на брак, вот и действовал обманом. Но, если
это вас смягчит, я надеялся, что со временем мы сумеем
примириться…
-Надеялся,
что я польщусь на твою смазливую рожу? – тут Жустина ядовито
расхохоталась. – Не на ту напал!
-Ну а чего
же вы желаете, любезная? – несколько раздраженно ответил Питти,
задетый за живое. - Давайте рассуждать откровенно: сбежали бы
вы – вас ждал позор и нищета, а там и до бесчестья рукой подать.
Увы, для женщины нет иного достойного пути, кроме как стать
чьей-нибудь женой. А там уж, в честном браке, если у вас достанет
на то ума и изворотливости – найдутся лазейки для ваших истинных
устремлений. Странно, что мне, мужчине, приходится вас этому учить,
как будто каждая женщина с рождения не знает об этой маленькой
хитрости.
-Сказала бы
я, куда тебе затолкать эту хитрость, - гаркнула Жустина. – Да
только туда прежде надобно запихнуть надежды на мое
приданое!
-Сударыня,
скажу прямо - вы не видите дальше своего носа, - Питти был
терпелив, поскольку иного пути не видел. – Кому бы вы понадобились
без своего приданого? Мне? Упаси господь! Как я уже говорил, любой
женщине, прежде чем заняться тем, что она на самом деле хочет,
нужно отдать свой урожденный долг, то бишь, выйти замуж. Вот! Я
помог вам совершить сие с наименьшими потерями – в обмен на ваше
приданое, разумеется. Другой бы требовал еще
наследников…
-Тьфу! – с
чувством произнесла Жустина.
-…Но я был
ниспослан вам небесами и ограничусь только деньгами, да и то – не
всеми, - продолжал Питти. – Вот, смотрите: мы примиряемся, вы
тотчас же получаете свободу, которой не знали в отцовском доме. Я
куплю все наряды, на которые покажет ваш хорошенький пальчик, и
возьму с собой в Иллирию по весне. Обещайте не громить кухню и не
покушаться на мою одежду – большего мне не нужно.