. Если бы он побывал здесь, карандаши бы уже затупились и не лежали бы рассортированными по твёрдости. Йонте никогда ничего не оставлял как было.
Флинн потянулась, и покрывало свалилось на пол. Только теперь она заметила, что во сне накрылась не пуховым одеялом, а одной из клетчатых рубашек, которые ей дал Кёрли. И та пахла Йонте!
Вскочив с кровати, Флинн взяла рубашку. Её пальцы, как руки утопающего за борт лодки, впились в жёлтую ткань, пока она внимательно осматривала воротник, пуговицы и рукава. И действительно: эта рубашка принадлежит её брату! Флинн узнала это по инициалам: на обшлаге рукава зелёными нитками были вышиты буквы «Й» и «Н». Она вспомнила, что эта рубашка была на нём той ночью, когда он исчез.
Флинн вздохнула. Ей непременно нужно поговорить с этим Кёрли. Наверняка он не случайно дал ей рубашку Йонте. И, конечно, же он скажет, в каком купе живёт её брат.
Откатив дверь, Флинн выскочила в коридор – и с ходу врезалась в высокого мощного человека: Кёрли!
Тот недовольно заворчал, и Флинн, спотыкаясь, попятилась. Под мышкой он опять нёс стопку белья, на этот раз полностью сине-зелёного.
– Мне нужно поговорить с тем, кому принадлежит эта рубашка! Пожалуйста! – выдавила из себя Флинн, тыча рубашкой Йонте Кёрли под нос.
Кёрли посмотрел на неё так, словно у неё не все дома.
– Сделать это будет сложно, – буркнул он. – Эти рубашки остались бесхозными.
Флинн наморщила лоб.
– Что значит «остались бесхозными»? – спросила она. Энергия, только что переполнявшая её, растворилась в разочаровании, которое ледяной водой растеклось по венам.
– Это вообще не твоё дело! – прикрикнул на неё Кёрли, а затем пожал мощными плечами. – Вещи, оставшиеся невостребованными, – объяснил он и стал перечислять: – Найденные вещи, которые никто не забрал. Выброшенные вещи, которые никто больше не хочет носить. Оставшиеся после тех павлинов, что навсегда покинули поезд.
Флинн содрогнулась. В её сердце прокралось и сразу же утвердилось там ужасное предположение, подобное тем истинам, которые сперва чувствуешь и только потом осознаешь: Йонте в поезде больше нет. Осталась только его одежда. Только… бесхозные вещи.
– Я так не думаю, – тихо, но решительно сказала Флинн. – С чего бы кому-то покидать поезд? Это было бы глупо!
Кёрли молча не сводил с неё глаз, словно всё ещё раздумывал, мальчик она или девочка. Флинн почувствовала, как в ней нарастает гнев. Не говоря ни слова, она протопала мимо него по коридору в следующий вагон.