–
С этим не поспоришь, – усмехнулся Игорь. – Я вот еще чего не пойму.
Ты-то в это вообще зачем полез? Я про пехоту. Мог же, небось, в
штабе уже на капитанской должности сидеть да симпатичных секретарш
за задницы щипать. Ведь так?
–
Мог, конечно, – улыбнулся Никиас, – и, думаю, отец был бы счастлив,
если бы именно эту карьеру я и выбрал. Но, как ни банально это
звучит, мне такого совершенно не хотелось. Всю жизнь слышать в
спину «а, это ж сын сами знаете кого!», и не знать, чему ты обязан
следующим повышением – собственным усилиям или своей фамилии... Нет
уж, увольте. Вот и решил себя в пехоте попробовать. Тут все намного
честнее, и ты либо хорошо делаешь свою работу, либо едешь домой в
железном ящике. У мамы, конечно, истерика была, но отец на
удивление хорошо отнесся к такому решению. Сказал даже, что
гордится. Второй раз в жизни, между прочим.
–
А первый когда был? – живо заинтересовался Игорь
–
В девять лет, когда моя команда первенство школы по крикету взяла,
– сказал Никиас и откинулся на спинку кресла, глядя в потолок
кабины, явно погрузившись в воспоминания детства.
–
Я смотрю, он у тебя прям кладезь комплиментов, – после недолгой
паузы заявил Игорь.
–
Да. Он такой, – с неожиданной теплотой в голосе ответил Стратионис.
– Я помню, когда присягу принимал, он на построении училища решил
поприсутствовать. Я-то думал, что он подойдет меня поздравить, как
другие отцы к своим сыновьям подходили, обнимали, жали руки, но
вместо этого он просто с трибуны отдал честь и ушел.
–
Суровый дядька. Впрочем, я привык. Большинство посейдонцев тоже не
слишком сентиментальны, – сказал Игорь. – Я помню, мы как-то три
месяца были в экспедиции, и наш капитан корабля гонял геологическую
секцию просто нещадно, отправлял их за образцами чуть ли не в жерло
вулкана босиком, а однажды потребовал залезть своим ходом на
вершину горы двенадцати тысяч метров высотой и развернуть там
оборудование, хотя на флаере забраться туда было делом десяти
минут. Но нет. Неделю они лезли, пока, наконец, не забрались и не
установили там аппаратуру. В общем, к чему это я – оказалось,
возглавлял эту секцию его сын, и он, видите ли, его проверял таким
образом, а заодно выражал недовольство его присутствием в своей
экспедиции. Переживал, что все решат, мол, он ему поблажки будет
давать.