– Ура! – радостно вопил Игорь. –
Получается! Я же говорил!
–
Не хочу расстраивать, брат, – голос Дариона был привычно спокойным,
– но, судя по всему, нас восприняли как угрозу. Смотри.
Дарион указал на северо-восток,
откуда, огибая угол здания обсерватории, накатывала целая волна
разнообразных автономиков.
Все оставшиеся в живых члены их
группы быстро перенесли огонь на наступающих роботов, но остановить
такую волну имея всего девять стволов, было нереально. Одни роботы
падали, сраженные выстрелами, но на их место тут же становились
другие. Игорь отчетливо видел зловещей формы манипуляторы, свитые
из каких-то запчастей жгуты новых конечностей, помятые корпуса
того, что раньше было промышленными роботами. Все это ехало, шагало
и бежало на меньше десятка выживших людей. Алекс и Стратионис –
единственные, кто остался в бронескафандрах, – кинулись вперед,
преграждая собой путь к остальным членам отряда, беззащитным в
рукопашной против роботов. Алекс лихо рубил врагов здоровенным
абордажным тесаком, внося опустошение в первые ряды атакующих.
Стратионис такой выучкой, как абордажник, похвастаться не мог, да и
тесака у него не было, но он тоже довольно лихо бился, используя
свою винтовку как огромную дубину, благо, десантная модель была
специально спроектирована для подобного использования в ближнем
бою.
И все же это геройство могло
подарить им только несколько десятков лишних секунд, но никак не
победу. Автономики неумолимо наседали на Алекса и Никиаса, исход
схватки был очевиден. Это был лишь вопрос времени. Чуть раньше или
чуть позже, но один из манипуляторов автономика пробьет броню
скафандра и доберется до хрупкого человеческого тела внутри. А
потом и до оставшихся позади них товарищей, отчаянно пытающихся
помочь своим друзьям огнем. И тогда все закончится.
Игорь в отчаянии оглянулся на
схватку между гигантами. Вдруг «наши» победили и придут на помощь?
Если это, конечно, наши, и зверюга и правда им поможет, а не сожрет
в качестве десерта после основного блюда. Впрочем, выяснить это не
представлялось возможности. Бой там и не думал утихать. Противники
продолжали обмениваться ударами, кувыркаться, производить какие-то
невероятные захваты, и никто не мог получить решающего
преимущества. А понятие усталости, видимо, вообще ни одному из
противников не было ведомо.