– Не останавливаются на половине дороги, – продолжил высказываться отец. – Ты должен стать воином. Как думаешь, сколько тебе еще нужно для этого?
– Год, – не колеблясь, произнес я.
– У тебя полгода и возможность самому выбрать себе одного учителя.
– Почему одного?
Легкое недоумение читалось на моем лице.
– Другого наставника выбрал для тебя я сам. И это мое решение обжалованию не подлежит.
– Кто он?
В следующую секунду в воздухе передо мной возникло точное голограммное изображение Ловиуца и начало медленно вращаться вокруг своей оси, чтобы я его хорошенько рассмотрел.
– Лицо мне знакомое. Он воцелл?
– Бывший, – уточнил отец. – Это то, что тебе нужно. Ловиуц вскоре переедет к тебе поближе в Оэран. Вместе с ним будете заниматься.
Чего-чего, а этого мне точно не хотелось.
– А без этого нельзя?
– Ты же должен обтесаться и мудрости набраться. Ловиуц умен. Его помощники, Зуглай и Целин, помогут тебе.
– Был Ницаг, теперь Ловиуц. Зачем тогда мне еще учитель?
– Ловиуц будет с тобой заниматься, как с моим сыном, преимущественно интеллектуальной работой, а тот, кого выберешь ты из кандидатур тебе известных, займется больше твоей физической подготовкой.
И тут я все понял. Меня будет обрабатывать Ловиуц. «И это тебе, Тэатан, не прямолинейный Ницаг, который рубит с плеча», – подумалось мне.
«Нехотя соглашайся», – прозвучала в голове подсказка Инсанга.
Я так и сделал, слегка сопротивляясь для виду, вяло убеждая отца, что справлюсь и без Ловиуца. Взамен этого я вновь настоял на том, чтобы Женарт, Паис и Као Ван были моими друзьями и помощниками. Отец согласился, слегка пожурив меня за то, что я выбрал общение с уборщиками, лаэсами из низшей касты. Я же в ответ сказал, что все равно никто из моих бывших друзей и знакомых не захочет и не будет вместе со мной выполнять упражнения. Возразить отцу было нечего. Он согласился. Да и чего было отказываться? Шла игра очень тонкая и на полутонах. Я не был специалистом в ней, делал только лишь первые шаги, но, как потом оказалось, весьма удачно.
Как-то само собой и незаметно мы разговорились. Отец ни с того ни с сего на первый взгляд начал меня расспрашивать о ситуации, о том, что я думаю по поводу представителей разных групп населения. Я отвечал подчас жестко и нелицеприятно для них. Выделил из всех жителей я только лишь воинов и интеллектуалов-ошей. Остальных я назвал презренным рабами, влачащими жалкое и полуживотное проживание. Вахутирн спокойно воспринял мои слова, но внутри, что я отметил, он остался довольным.