На шум поднялась с постели мать, прибежала в кухню, нервно зашептала:
– Ирод окаянный, опять напился! Да не шуми и свет выключи, перебудишь ведь всех!
– А мне всё равно! – отчаянно взмахнул рукой Матвей, и сразу же, потеряв опору, чуть не упал, – Мамка, давай тащи мои документы! Уезжаю завтра от вас! А вы живите, как хотите!
– Иди проспись, ирод, – уже громче произнесла женщина, – Куда собрался на ночь глядя?
– А всё равно, куда! Паспорт мой неси, так… деньги где-то здесь должны быть… – Матвей похлопал себя по карманам куртки, но, опять не удержав равновесия, пошатнулся и, пытаясь задержаться, схватился за полку, чашки с бряканьем полетели на пол.
– Пьяница несчастный, что ж ты творишь-то! – закричала от возмущения Татьяна Борисовна.
Дверь комнаты открылась и на пороге появилась испуганная Катя, босая, в прозрачной ситцевой ночнушке. Платок, наспех накинутый на плечи, не закрывал откровенных очертаний изгибов девичьей фигуры.
– Оба-на! Невестка! Обалдеть! – пьяным смехом зашёлся Матвей, потирая ладонь, из которой сочилась кровь. Осколки керамической посуды поцарапали его руку.
– Я сейчас всё приберу, Татьяна Борисовна, – спешно произнесла Катя, хватаясь за веник и совок.
Матвей преградил ей путь.
– Да не надо здесь ничего убирать! Я сам. Сам уронил, сам и подниму. А ты чего не спишь? Иди к мужу под тёплый бочок, он уже потерял тебя. Братец, ау! Где ты? Иди забери свою молодую жену и приласкай!
– Матвей, не кричи! Олег уехал, – вмешалась в его речь мать, – Иди же спать и угомонись, наконец!
– Так ты из холодной постели ко мне навстречу выбежала, невестка? – глумливо рассмеялся Матвей, – Извини, но приласкать тебя вместо брата не могу. Ты не в моём вкусе.
– Матвей! Быстро иди спать! Я что тебе сказала! – закричала, потеряв терпение, Татьяна Борисовна.
– Ладно, ладно. Тихо, мать! – Матвей махнул в её сторону рукой, как бы пытаясь её успокоить, и нетвёрдой походкой направился к себе в комнату.
Катя начала убирать разбитую посуду под причитания Татьяны Борисовны.
– Вот за что мне такой сын, божечьки мои… За что? – слезливо вопрошала она, усевшись на стул, – Сервиз-то какой добротный был, нравился мне так…
Катя осторожно выбросила осколки в мусорное ведро, налила женщине кружку воды, протянула ей. Татьяна Борисовна отпила несколько глотков, а потом, уже без слёз в голосе, произнесла: