Возвращаясь домой пешком, я встретил отставного майора Боброва. Я знал его очень мало, встречаясь с ним только в клубе и в других собраниях.
– Здравствуйте! Вы, кажется, не были третьего дня у Русланова? – спросил я у него.
– Да, не был, я ездил в свое имение. Скажите, пожалуйста, что за странное происшествие? Даже трудно поверить тому, что рассказывают.
– К несчастью, убийство действительно совершилось. Слух об этом разнесся уже по всему городу и, наверное, достиг даже Петербурга. Но, извините, мне некогда, тороплюсь. До свидания!
– Да расскажите, по крайней мере, в чем дело. Я сейчас из деревни и положительно ничего не знаю.
– Некогда. До свидания!
Но Бобров настаивал, схватил меня под руку и пошел со мною.
– У меня в доме тоже случилось престранное происшествие. Три дня назад у меня похитили одну вещь. Сегодня приезжаю, а похищенная вещь на своем месте!
– Значит, ее вовсе не похищали. Видно, вы сами или кто другой из домашних переставил или переложил эту вещь на другое место, вот и все.
– Да нет, вовсе нет! Престранное происшествие.
– Что же именно у вас было похищено и возвращено таким необыкновенным образом?
– Ну, что бы вы думали? Деньги?
– Ничего я не думаю. Вот мой подъезд.
– Нет, слушайте только: у меня была похищена бритва!
– Как бритва?
– Да так. Третьего дня утром, собираясь в имение за тридцать верст, я хотел взять с собой бритвы. У меня их две штуки в одном футляре. Одну я отдал править еще на прошлой неделе, другую оставил в футляре. Открываю ящик, беру футляр – он пуст. Что за оказия!
Рылся, рылся – нигде не смог найти. Так и уехал без бритвы. Сегодня приезжаю назад, а бритва на своем месте.
Мне начинала надоедать эта болтовня. Я сказал Боброву:
– Ну, что же тут удивительного? Вероятно, лакей ваш брал бритву, чтобы побриться, и затем положил ее на место.
– Он никогда ничего не трогает, да у него и свои есть.
У моего подъезда стояло много экипажей. Видя, что меня ожидают, я поторопился проститься с Бобровым. Приемная моя была наполнена мужчинами и дамами, и все они просили отпустить их скорее. Всю остальную часть дня я провел в допросах.
Вечером прибыл Кокорин. Он мне передал, что сделаны нужные распоряжения. Между прочим, всем портным было секретным образом приказано немедленно дать знать, если кто принесет к ним для починки коричневое платье с оторванным от полы куском. Кроме того, мне была подана телеграмма, которой петербургская полиция извещала меня, что модель диадемы действительно находится у ювелира Фаберже и будет препровождена ко мне по почте. Утомленный расспросами, я простился с Кокориным и лег спать.