Расчёт Николая называли счастливым. Ещё бы, три боя – все целы, а командир получил сержанта и «За отвагу». Везунчики.
Черное небо хмыкнуло, равнодушно мерцая холодным светом. Ему было всё равно. А вот командиру орудия – нет. Хотелось выжить и в этом бою.
Как сказал наводчик: «Помереть геройски – дело нехитрое. Воюй только по уставу – наградят посмертно "Славой"»1. Орден, конечно, хорошо, но вернуться домой – ещё лучше. Поэтому командир расчёта долго просидел со взводным, после чего вместе с бойцами потратил два часа законного отдыха на рытьё, таскание веток и маскировку. Заряжающий откуда-то притащил две дымовые шашки, ещё раз всё обсудили до мелочей. Только после этого сержант отпустил бойцов.
А сам любовался ночным небом и думал. Сколько выстрелов? Два, пять, восемь? От этого зависели судьба орудия и их жизни. Отвлёкшись на падающую звезду, Николай тихо пропел: «С неба звездочка упала, ты желанье загадала, ты у неба попросила, чтоб живым вернулся милый».
«Загадать, что ли, желание?». Но яркий шлейф пропал так же быстро, как и появился. «Не успел», – вздохнул Николай.
– Успел, – раздалось слева.
Сержант от неожиданности дернулся и больно ударился головой о пушку.
– Аккуратнее, солдатик, не ровен час – в госпиталь увезут, – тихий смех заставил сержанта покраснеть.
– Не в госпиталь, а под трибунал скорее, за членовредительство, – хмыкнул он и оглянулся.
Метрах в пяти от орудия, улыбаясь, стояла девушка лет двадцати, одетая в легкое светящееся платье. Её золотые волосы опускались почти до земли, а глаза…
– Что молчишь, язык проглотил? – гостья подошла ближе.
Заворожённый невероятной красотой девушки, Николай смог только что-то невразумительно промычать.
– Ау, воин, очнись!
– Простите, как вы сюда попали?
– Ни тебе «здравствуй», ни «разрешите представиться», – девушка нахмурилась.
– Доброй ночи, Николай, вам здесь не место, – скороговоркой выпалил сержант.
– Где захочу, там и буду. Ясно?
Гостья раздраженно топнула ногой, и Николай непроизвольно опустил голову вниз, посмотрев на сияющие ярко-красные сапожки.
– Попался, – рассмеялась девушка, – кто глянет на мою обувь, навсегда приворожён будет. Что теперь скажешь, воин?
– Согласен, – радостно кивнул сержант, – как говорится, совет нам да любовь, «горько!». А теперь поцелуемся?
– Экий ты шустрый, – девушка смущённо отступила.