С одноклассниками и ребятами моего возраста я дружил, но наиболее интересно мне было с приезжавшими на практику на биостанцию студентами из Москвы и Одессы и так называемыми «мэ-нэ-эсами»[12], распределившимися для работы на этой станции. Они заложили очень многое в мою юную душу и голову, в частности я им благодарен за то, что они мне, растущему без отца, вложили очень многие мужские качества, дали послушать раннего Высоцкого, Галича, рекомендовали интересные книги, отвечали на многие мои наивные вопросы. Любого подростка интересуют вопросы любви и отношения к женщине. Так вот, все это было заложено там. Я, как и многие подростки, увлекался героиней знаменитого фильма «Человек-амфибия» – Гуттиэре в исполнении Анастасии Вертинской. И потом я влюбился в соседскую девушку, Ларису, которая была старше меня на 3 года (мне было 14, ей – 17). Ее одноклассники меня из-за этого лупили и издевались, особенно – когда узнали, что я «открыл» маленькое озерцо в горах, которое, как мне казалось, никто до меня не видел, и назвал в ее честь. Много лет спустя я встретил ее замужнюю, с ребенком, располневшую, но все равно что-то внутри екнуло… Первая любовь не ржавеет!
Я часто вспоминал советы моих старших товарищей и героев любимых писателей Александра Грина, Брета Гарта, Джека Лондона[13] и Ги де Мопассана. Последний в юном возрасте довольно полезен, так как довольно откровенно писал о «секретной стороне любви», т. е. о сексе, которого, как позже было выяснено, «в СССР не было»… Прочитав его, я уже был более подготовлен «теоретически» – и к первому поцелую с женщиной, которую я боготворил, и к первому отказу, когда мать моего приятеля довольно неожиданно заявила, что мне она «не даст», хотя я ее и не просил ни о чем. Видимо что-то такое она прочла в моих глазах. Я полагаю, что любой подросток сталкивался с ситуацией, гениально описанной в стихотворении Саши Черного под названием «Недоразумение»:
Она была поэтесса,
Поэтесса бальзаковских лет.
А он был просто повеса,
Курчавый и пылкий брюнет.
Повеса пришел к поэтессе.
В полумраке дышали духи,
На софе, как в торжественной мессе,
Поэтесса гнусила стихи:
«О, сумей огнедышащей лаской
Всколыхнуть мою сонную страсть.
К пене бедер, за алой подвязкой
Ты не бойся устами припасть!
Я свежа, как дыханье левкоя,