Подробностей пока обдумывать не стоит, надо затаиться и выяснить детали. Спешка ни к чему не приведёт, разве что к диагнозу.
Но я выберусь из этого дурдома.
* * *
Прошло три дня. Мне удалось разнюхать, что в одном из тёмных тупичков налево по коридору находится кладовая, где свалены несколько халатов, швабры, вёдра, шприцы, какие-то склянки и так далее. Эта сокровищница запирается санитарами, которые дежурят ночью. Немного ума – и ключ мой.
Ещё мне удалось выяснить, что мои вещи находятся прямо в палате в шкафу. Удачное обстоятельство. А вот мобильник… кажется, придётся потрудиться, чтобы раздобыть его.
Обнаружилась и ещё одна очень благоприятная особенность. Здесь, к моему облегчению и удивлению, призраков почти не было. Только бабушка, появлявшаяся в районе лестницы, маленький мальчик лет 7 в кабинете Романа Александровича, и какая-то женщина, там же.
Сначала я не могла понять, почему они двое являются именно там, но вскоре всё стало ясно: та женщина кое-что показала мне, из чего я сделала вывод, что она – сестра моего врача. А также выяснилось, что она весьма недовольна тем, что её брат – психиатр. Видела я и мальчика, который тоже появлялся в кабинете Романа Александровича. В видениях, которыми поделилась женщина, этот мальчик всё время кричал во сне и говорил всем, что видит своего умершего друга. Так я узнала, что мальчик тот являлся сыном сестры Романа Александровича, а доктору приходился племянником. А ещё этот мальчик, как и я, мог видеть призраков. И тот факт, что умер мальчик, по всей видимости, в этой самой больнице, вовсе меня не радовал и только подталкивал к побегу.
Мать и сын, несколько раз появившиеся в кабинете врача, а затем пришедшие ко мне в палату, больше меня не оставляли, и я всё ждала, что они покажут мне свои смерти, но этого почему-то не происходило. Конечно же, мне не хотелось видеть, как умирает человек, да ещё и ребёнок, да ещё и такой же, как я… но закономерности, которые мне удалось уловить (все призраки показывали мне, как они встретили смерть), позволяли находить хоть какие-то более менее связные объяснения, для чего они мне являются. И, пусть даже все мои попытки понять происходящее терпели крах, они меня немного успокаивали. Но то, что эти призраки вели себя иначе, очень нервировало.