— Все, выезжай назад на дорогу, едем к
Дергачеву.
— А теперь ты погоди, Лапушкин, видишь, что там
впереди творится?
А впереди, как раз там, куда мы направлялись, и где
должны были стоять дергачевские батальоны, крутились в чумной
карусели десятки немецких самолетов. Кравцов, достав топорик, начал
рубить деревца, накрывая ими капот машины.
— Да ладно тебе, — притормозил я его трудовой
порыв, до них километра три, а рядом с нами ничего интересного нет,
да и путь назад им в другую сторону, они сюда и не заглянут.
— Береженого бог бережет, Лапушкин, — проворчал в
ответ водитель, продолжая работу.
Только через час, дождавшись ухода немецких
самолетов, и вправду даже близко к нам не завернувших, мы
продолжили движение.
— Лапушкин! Живой и здоровый! Ну, здравствуйте, рад
Вас видеть! — Интеллигентный майор без лишнего панибратства
ограничивается при встрече дежурным рукопожатием. — Рассказывайте,
как Вы, а то по дивизии только и слышно, там Лапушкин немца ущучил,
тут его раздеребанил! И через наши головы пострелять не раз
умудрился, немецкие траншеи перепахал так, что хоть овсом засевай,
хоть пшеницей, а к нам в штаб так и не заглянул!
— Это Вы газет не читаете, товарищ майор, а в них
правильно пишут о высоком профессиональном мастерстве полковника
Винарского.
Штабной блиндаж, явно затрофеенный у немцев, и
поэтому смотрящий уязвимой дверью в сторону фронта, полон военного
люда, и старого, хорошо мне знакомого, и нового. Все рады меня
видеть, и даже услужить, кто предлагает обшарпанный стул, кто
протягивает пачку «Казбека», кто наливает стакан чаю, едва теплого,
но с сахаром.
— А Вы, Лапушкин, никак ревнуете?
— Есть немного, товарищ майор, сердце славы просит!
— По блиндажу прошли смешки. — Но умом-то понимаю, что так лучше
всем, и мне в первую очередь.
— Вот и хорошо, что понимаете.
— А не скучно вы тут живете, товарищ майор, немец
вас вниманием не обделяет.
— Что есть, то есть. Как вчера вечером начали, так
и сегодня целый день обрабатывают, вздохнуть не дают…
— Ладно, с этим мы ничего поделать не можем, да и
самолеты прилетают и улетают, как Вы сами говорили, товарищ майор.
Другие проблемы у нас, — время не терпит, и я сходу перехожу к
делу, сухо описывая сгустившиеся на горизонте черные
тучи.