Однако, несмотря на эти моральные и физические
издержки, дело было сделано, постонав и почесав пострадавшие части
тела, я вновь завел послушный движок и вывел танк на дорогу,
проходившую параллельно речке и линии фронта.
— А чтоб тебя, дебила! — Я едва успел притормозить,
еще немного, и рисковый пехотинец, выбежавший на дорогу, оказался
бы под гусеницами. Танк встал, как вкопанный, многострадальная моя
голова снова едва не слетела с плеч, мозги разламывались от боли,
аж в глазах двоилось. Понятно, что танкошлемом меня никто не
обеспечил, но хрена я вообще забросил каску в башню, сейчас бы
затылок был цел.
— Чего тебе? — Сбавив до предела газ, так, что
движок только тихо урчал на холостых оборотах, я пытался понять,
чего от меня нужно этому оглашенному.
— Стой, говорю! Комбат сказал тебя остановить, вот
он сам идет!
К танку, и впрямь, спешил старший лейтенант с
головой, словно тюрбан, замотанной грязными бинтами. По такому
делу, я выбрался из танка и вытянулся перед раненым
командиром.
— Красноармеец Лапушкин! По приказу лейтенанта
Брундукова отгоняю вверенный мне танк к месту постоянной
дислокации!
Старлей сморщил нос и подозрительно посмотрел на
меня:
— Чего это от тебя так дерьмецом тащит? И где
командир, боец?
— Командира нет, товарищ старший лейтенант, я в
танке один! — Проигнорировал я первую часть вопроса.
Комбат окинул танк тоскливым взглядом:
— Так ты там один…, а я-то надеялся, что танк нам
поможет…
Безнадега в голосе и повязка на голове подтолкнули
меня к проявлению инициативы.
— А какие проблемы, товарищ старший
лейтенант?
— Приказ у меня, мост вернуть, а немец мало того,
что закопался, так еще и сам норовит нас подвинуть. Две атаки
отбили, сейчас он накапливается, третью, боюсь, не выдержим,
пулеметов осталось три, два ручника, да станкач. А он, гад, пушки
вывел на прямую, задавит, едва стрельбу начнем.
— Это точно, на это они мастера, это у них, как по
нотам. — Отозвался я, осматривая верхним взглядом нейтралку и
немецкий передок.
На поле, между позициями, лежали тела десятка наших
бойцов, и примерно пятидесяти немецких, сразу видно, кто больше
атаковал. А сейчас наступать фашики пока не собирались, устроив
себе урочный ужин, миномет бы, да накрыть их за сим невинным
занятием. Но минометов в батальоне нет, как нет и пушек, батарея из
трех полковушек стоит дальше по рокадной дороге, и бездействует, в
отсутствие снарядов.