Барон посмотрел на свою прелесть. На Эпла. Снова на свою прелесть, которая с каждым мигом становилась все милее и дороже его сердцу. Он все еще сомневался и не верил, что его план так уж невозможен, как это выставил садовник, но чувствовал, что где-то закралась небольшая загвоздка, даже не так – загвоздочка.
– Хорошо, умник. Тогда… тогда… тогда первым пойду я, и не надо меня отговаривать: с тысячей обедов и корзин подъемник не обвалился – и сейчас не обвалится.
– Сэр, но ведь я вас и не отгов…
– Тихо! Мы небогаты временем, чтобы пускаться в твои пространные разговоры. Лучше помоги-ка мне здесь.
И садовник помог. Если бы какой-нибудь ученый муж, разбирающийся в строении Вселенной и понимающий, как работают ее законы, спросил тогда у Эпла, как ему удалось впихнуть объем винного погреба в пространство, подходящее ну не больше чем одному ящику, – Эпл не нашелся бы с ответом. Такое чудо определенно было сродни яйцам Бабержи21́ и дирижаблям в бутылках. Мастерство, секрет которого сокрыт от непосвященных.
Но результат был налицо: сэр Барни сидел в кабинке подъемника и плотно сжимал ларец руками и складками (причем не только штор).
Эпл громко выдохнул, хлопнул в ладоши и взялся за веревку.
– Ну что, спускаю? Готовы?
– Млюм-блюм, – предельно сжато ответил предельно сжатый барон.
И Эпл стал осторожно тянуть за веревку, хоть в таких обстоятельствах и не хотелось тянуть кота за хвост. Раз-два, раз-два – перебирали его руки. Подъемник скрипел, трещал, но опускался. Сэр Барни – весь сэр Барни – постепенно скрывался с глаз, сменяясь пустотой и темнотой шахты, которые будто давили сверху. Раз-два, раз-два. С одной стороны, нельзя было назвать груз неподъемным. С другой стороны, все мышцы юноши кричали (и даже те, о существовании которых он и не подозревал), что было бы легче затащить дракона на гору. Да и чувствовал он себя примерно так же, как если бы у него на спине сидело гигантское чудовище и дышало ему жаром в щеку.
– Эпл, тут тесно, – донесся приглушенный голос барона.
«Ага, зато мне просторно в этой комнате с пожаром за спиной», – подумал садовник, а вслух сказал:
– Ничего не поделаешь, сэр.
– Эпл, эта твоя затея теперь вызывает у меня большие опасения. Весь механизм так удручающе стонет…
«Еще бы не стонать! – фыркнул про себя садовник. – Об этом надо было думать за ужином, а лучше – за завтраком, да еще на той неделе».