– Да и в Киев сам кто только не едет, – подтвердил Сушко. – Вон мы с тобой вятичи, как и батя наш.
Сушко же потянулся к вороту рубашки раненого, туда, где завязки были распущены, и виднелось серебро. Распустил ворот.
Креста не было.
На серебряной цепочке висел волчий клык, обвязанный по верхнему краю волчьей же шерстью.
– Это тоже ничего не значит, – Торля покусал губу и покосился на старшего брата – страшно хотелось сказать хоть что-нибудь умное. – Небось, у великого князя в дружине…
Сушко раздражённо оборвал:
– Покинь! Был бы дружинный, его бы уже искали! Не видишь разве, – он уже несколько дней как ранен.
И правда! Торля смолк и снова поглядел на раненого – удивлённо и со вновь пробудившимся страхом.
В этот миг раненый шевельнулся, и Сушко тут же отдёрнул руку от его груди. Вой открыл глаза, мутно глянул на мальчишек, пробормотал что-то неразборчивое (мальчишки разобрали только «княже», «бежать», «боярин», «княгиня ждёт» и «Полота») и снова закрыл глаза и обмяк. Братья вновь переглянулись, подумав об одном и том же.
О полоцком князе, заключённом в Берестове, невдали отсюда.
– Полота! – Торля затеребил старшего брата. – Ты слышал, он сказал – Полота! Может, это сам Всеслав?!
– Да слышал, слышал, – огрызнулся Сушко, думая о чём-то своём. – Нет, не похож…
– А то ты Всеслава видел, – съязвил Торля.
– А то как же, – усмехнулся старший брат. – Видел. Когда наши вместе с черниговцами, переяславцами да полочанами в степь ходили, торков гонять.
– Но он сказал – Полота…
– Ну сказал, – Сушко задумчиво кивнул. – Полочанин он, кривич, и по выговору слышно.
– Ну так надо… – и Торля вдруг замолк, сам не понимая, что именно ему «надо».
– Что – надо? – неласково глянул Сушко. – Полочанина выдать великому князю? Раненого – его врагам? Кривича – христианам?
– Но что же делать-то? – в отчаянии спросил Торля.
– Помолчать и подумать! – отрезал старший брат. – Или хотя бы не мешать думать мне, понял?!
Торля умолк. Ждал, что скажет старший брат – в любых трудных случаях он привык слушаться Сушко.
– Придумал, – сказал вдруг Сушко, и Торля так весь и подобрался. – Пойдёшь за Глубочицу, к Туровой божнице, к владыке Домагостю, расскажешь ему всё. А там уж он пусть сам решает, что делать. Понял ли?
– А… ты?
– А я здесь посижу, постерегу.
К волхву!
– Страшновато, – Торля поёжился, представив, как это – подойти к